Читаем Старые мастера полностью

Легко определить возраст животного, его тип, характер, темперамент, его длину, рост. Вы ясно видите суставы, кости, мускулы, жесткую или гладкую, пушистую или курчавую шерсть, отвислую или туго натянутую кожу — и все это верх совершенства. Голова, глаз, шея, грудь представляют собой по бесхитростности и силе наблюдения редчайший и, быть может, несравненный кусок живописи, Я не говорю, что краски здесь прекрасны, что цвет хорошо подобран: и краски и цвет здесь слишком явно подчинены заботам о форме, чтобы требовать очень многого от живописи, тогда как рисунком достигнуто все или почти все. И самый тон и исполнение этих частей, схваченных с огромной силой, показывают нам натуру такой, какова она в действительности, с ее рельефом, со всеми нюансами, со всей ее мощью, почти во всей ее сокровенности. Невозможно было поставить себе более ограниченную и более точную цель и достичь ее с большим успехом. Говорят: «Бык Паулюса Поттера». Но, по-моему, это не точно; можно сказать просто: «Бык». Это была бы самая большая похвала произведению посредственному в своих слабых частях и при этом столь внушительному.

Таковы почти все картины Поттера. Большей частью в них он ставил себе задачей изучить какую-нибудь характерную черту натуры или какую-либо новую область своего искусства. И можно с уверенностью сказать, что ему всегда удавалось понять и тут же передать то, что он изучал.

«Луг» Луврского музея представляет собой слабую и в то же время очень сильную картину, в засисимости от того, будем ли мы считать ее произведением мастера или же прекрасно выполненным упражнением ученика. Главная часть этой картины — бык серо-рыжей масти — воспроизведение этюда, который художник использует не один раз. «Луг с пасущимся скотом» Гаагского музея, «Пастухи со стадом» и «Орфей, чарующий животных» Амстердамского музея — все эти произведения, каждое в своем роде, представляют собой штудию натуры, точнее, повод для такой штудии. Было бы неверно думать, что здесь фантазия играла хоть какую-либо роль: перед нами животные, изученные вблизи, сгруппированные без особого искусства, нарисованные в простых позах или в трудных ракурсах и всегда без особо сложных или занимательных эффектов.

Манера письма скованная, неуверенная, порой вымученная. Мазок немного детский. Глаз Поттера, исключительно точный, неутомимый и проницательный, старается все изучить, детализировать, с излишней ясностью выразить увиденное, ни в чем не теряясь, но и не поступаясь ничем. Поттер не понимает, что искусство должно жертвовать многим, он еще не знает, что следует что-то только подразумевать, а что-то обобщить. Вам знакомы настойчивость его кисти и приводящая в отчаяние мелкая вязь, при помощи которой он пытается передать плотную листву и густую траву лугов. Его талант живописца порожден его талантом гравера. До конца своей жизни самые совершенные свои произведения он не переставал писать так, как будто бы вырезал их на металле. Правда, с годами его инструмент становится более гибким и приспособляется к другой работе. Но все же под самыми густыми мазками вы всегда чувствуете тонкое острие, заточенный резец, резкий штрих. Лишь постепенно, с усилием, благодаря последовательному самовоспитанию он достигает уменья так же владеть палитрой, как и все другие. И, достигнув этого, он превосходит других.

Можно, выбрав некоторые картины Поттера, относящиеся ко времени между 1647 и 1652 годами, легко проследить духовное развитие художника, смысл его занятий и уяснить себе характер его исканий и те интересы, которые тогда захватывали его почти целиком. Можно увидеть, как живописец постепенно освобождался от рисовальщика, как цвет становился более определенным, а палитра — более умело организованной, как у него появилась, наконец, светотень — открытие, которым эта невинная душа не обязана никому.

Картина «Орфей, чарующий животных» — изобретательный опыт молодого художника, чуждого всем секретам школы и изучающего на масти животных разнообразные эффекты полутонов. Картина изображает многочисленный зверинец, собравшийся вокруг чародея в куртке и сапогах, играющего на лютне. Вещь одновременно и слабая, и сильная, верная по наблюдениям, робкая по исполнению, очаровательная по замыслу.

В картине «Луг с пясущимся скотом» результат, достигнутый художником, emp выгае Превосходно передана среда, и только техника упорно сохраняет свое детское однообразие.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 лет современного искусства Петербурга. 1910 – 2010-е
100 лет современного искусства Петербурга. 1910 – 2010-е

Есть ли смысл в понятии «современное искусство Петербурга»? Ведь и само современное искусство с каждым десятилетием сдается в музей, и место его действия не бывает неизменным. Между тем петербургский текст растет не одно столетие, а следовательно, город является месторождением мысли в событиях искусства. Ось книги Екатерины Андреевой прочерчена через те события искусства, которые взаимосвязаны задачей разведки и транспортировки в будущее образов, страхующих жизнь от энтропии. Она проходит через пласты авангарда 1910‐х, нонконформизма 1940–1980‐х, искусства новой реальности 1990–2010‐х, пересекая личные истории Михаила Матюшина, Александра Арефьева, Евгения Михнова, Константина Симуна, Тимура Новикова, других художников-мыслителей, которые преображают жизнь в непрестанном «оформлении себя», в пересоздании космоса. Сюжет этой книги, составленной из статей 1990–2010‐х годов, – это взаимодействие петербургских топоса и логоса в турбулентной истории Новейшего времени. Екатерина Андреева – кандидат искусствоведения, доктор философских наук, историк искусства и куратор, ведущий научный сотрудник Отдела новейших течений Государственного Русского музея.

Екатерина Алексеевна Андреева

Искусствоведение
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение
12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги