Обычно она и Коля приходили сюда с книгами и садились на одну из скамеек верхней аллеи, откуда была хорошо видна текущая внизу Яуза. Вера тогда читала гамсуновского “Пана”. Как и Глан, она всю жизнь вела дневник, но пока еще не встретила человека, который бы целиком завладел ее мыслями. Подумав об этом, она покосилась на Колю, он смотрел мимо своей книги куда-то в сторону, и Вера вдруг испугалась, что никогда не узнает, о чем он сейчас думает. Почему-то она знала, что спрашивать не надо, но не удержалась и все равно спросила. Он очнулся, грустно посмотрел на нее и сказал: “Ни о чем”. Потом, увидев, что Вера хочет обидеться, взъерошил рукой ее волосы и ласково добавил: “Мальчишка”. Вера тогда почувствовала, что она всего-навсего спеленутая куколка и ей еще надо ждать, пока придет время появиться бабочке.
В другой раз он сказал: “Вера, где бы я ни был, я всегда буду знать, где ты”, - и ей сразу представилось, что он мог бы быть ее старшим братом, о котором и она, и Ирина мечтали еще маленькими девочками. Она запомнила бы и без дневника, что это было в субботу, потому что весь следующий день, все воскресенье, она ходила по дому, будто пьяная, каждую минуту задавая себе один и тот же вопрос: “Правда, это любовь?” Ей хотелось только этого да еще петь и кружиться. А еще через день, в понедельник, когда они с Николаем, идя к ее дому, сворачивали в Дурасовский переулок, он остановился и сказал: “Мы с тобой поженимся. Только, пожалуйста, не возражай. Поженимся по-настоящему, обвенчаемся в церкви”. И она снова, теперь уже совсем твердо и надежно поняла, что счастлива, что она любима тем, кого избрала сама.
Но все это ликование не продлилось и недели. В пятницу Николай пришел к ней в отдел и сказал, что только что получил назначение казначеем передвижной артиллерийской ремонтной мастерской и должен в ближайший вторник отбыть на Восточный фронт. Он тоже был еще мальчишка, стал хвастаться ей, что ему выдано целых семьдесят пять тысяч рублей, да и она не понимала, насколько все это серьезно. Смеясь, она сказала: “Давай, истратим и ты никуда не поедешь”, - и тут же поняла, что Коля уже куда больше со своей ремонтной мастерской, чем с ней. “Как истратим? — вскинулся он, непонятно вдруг чего испугавшись. — Ну да, истратим, а потом мне ответ держать”.
Проплакав накануне всю ночь, она во вторник пошла на Курский вокзал, чтобы его проводить. В дневнике она потом писала, что, похоже, была единственной, кто провожал этот солдатский эшелон. Увидев ее, Коля соскочил с площадки, на которой стоял, и, непонятно почему торопясь, чуть ли не скороговоркой стал ей говорить: “Мы сейчас трогаемся. Спасибо, что пришла. Помни меня, пиши. Я тебе обязательно напишу. А теперь ступай”, - вдруг сказал он ей строго, хотя до отхода состава оставалось не меньше получаса, и быстро поцеловал ее в щеку. Вера послушалась его и, не дождавшись отправления поезда, даже ни разу больше не обернувшись, пошла домой.
Позже от Коли ей пришло одно письмо, и то с дороги. Уложившись в несколько строчек, он писал в секретке, что они только что проехали Рязань, где до этого долго стояли. Товарищи звали к девочкам, но он отказался. Вот и все, да подпись: “Твой паж”. Через полгода Вера разыскала некоего Бориса, сослуживца Николая, который был посвящен в их отношения. Но он тоже ей сказал, что ни о Коле, ни о его артмастерской ничего не слышал с тех пор, как состав с ними отошел от Курского вокзала. Она терялась в догадках, жив ли он, может быть, попал в плен или убит (то, что он мог перейти к белым, ей, конечно, и в голову не приходило), но как приняться за поиски, не знала. Придумывала то одно, то другое и в конце концов ни на что не решилась.
Она представляла себе, как пойдет, например, в управление кадрами РККА, и первый же вопрос, который ей там зададут — кем она Коле приходится. Разве она вправе будет назваться его невестой, ведь он сказал: “Мы с тобой поженимся” только один раз. Может быть, он давно нашел себе другую невесту или у него вообще уже есть жена, а о Вере он даже думать забыл. О том, что у Коли есть жена, она думала очень часто и удивлялась себе, что совсем не ревнует, только грустит. Так что искать Колю она не стала, но и потом, через много-много лет его помнила, и помнила, что он ей сказал в Найденовском парке.