Стальной арбитр

«Смертная женщина не может быть так красива, это какое-то наваждение», – подумал Стил. Глаза притягивали, сознание Великого имперского арбитра тонуло в этих изумрудных озерах – извечная магия женщины победила Посвященного Богу… Для Стила время замедлило свой бег, необычайно медленно потекло оно и для Корнелии Орландо. Стил поднес пальцы женщины к губам, нежно их поцеловал. Затем глаза Корнелии, в которых разгоралось пламя любви, поглотили всю Вселенную, а губы мужчины слились с губами женщины…

…Они стояли, обнявшись. По лазурным стенам пробегали световые блики, на поверхности земли меж тем исчез серпик месяца, а небо на востоке неуловимо посветлело, возвещая о скором наступлении утра.

– Я давно мечтала о том, чтобы ты стал моим, моим любимым… Ты мой, ты только мой, – прошептала женщина.

– А ты моя, моя женщина, любимая, – тихо ответил Стил, словно пробуя на вкус непривычные слова, и понял, что побежден. Великий имперский арбитр впервые полностью побежден.

Губы Корнелии вновь прижались к его губам, и все мысли исчезли, как выпавший ночью поздний весенний снежок под лучами солнца. Не было в подземном зале более Великого имперского арбитра – регента Империи. Остался мужчина, ответивший взаимностью любящей женщине. Капли мгновений растворялись в бездонном озере Времени, двое посреди зала страстно желали продлить эти мгновения до бесконечности, и они удлинялись, словно людям помогало само Время, помогал напитанный магической силой зал, созданный канувшей в Лету расой…

Небо на востоке стало алым, распалась на половинки каменная плита, мужчина и женщина вышли туда, где и встретились, – под своды храма Вечности.

Александр Стил и Корнелия Орландо простились на ступенях храма.

– Мы встретимся снова, Александр? – тихо спросила графиня Орландо.

– Да, Корнелия! Завтра я буду ждать тебя.

Прощальный поцелуй, и Корнелия спустилась по ступеням и пошла по тропе, что вилась среди руин исчезнувших во Времени зданий, пересекала поляны, поросшие вечнозеленой травой и странными желтыми цветами, распускающимися здесь даже в холодные и темные зимние дни.

Следующей ночью они опять были вместе, вновь спустились в подземные залы…

Мужчина и женщина сидели на изящной скамье, на эбеновой поверхности столика перед ними стоял кубок с вином и два хрустальных бокала.

– Это вино было приготовлено в году 1727, Корнелия, – сказал Стил. – В том году короновался отец Торренса император Генрих Пятый.

– Оно вдвое старше меня, Александр, и имеет восхитительный вкус. К сожалению, женская красота не улучшается от времени подобно благородному напитку. Когда мне будет столько же лет, сколько этому вину, я стану морщинистой старухой и буду жить затворницей в своем замке – в таком возрасте не выезжают в свет.

– В твое утешение, Корнелия, могу сказать, что к тому времени я тоже стану не менее морщинистым высохшим старичком.

Корнелия взяла Стила за руку, невесело улыбнулась, глядя на воду, тихо заговорила:

– Я боюсь, ты не доживешь до старости, мой Великий имперский арбитр. Ты сжигаешь себя изнутри, творя волшбу, неподвластную другим. Ты приносишь себя в жертву Империи, Александр…

– Такова участь всех Великих имперских арбитров. Ты права, любимая, мало кто из Посвященных Богу умирает от старости. А продлить свою жизнь магией человек, увы, не может.

– Это несправедливо, Александр!

– С точки зрения смертного – да, это несправедливо. Но бессмертный телесно человек перестает быть человеком. Вспомни, вампиры живут века, но они не люди, Корнелия. У человека бессмертна душа, и Бог решил, что этого вполне достаточно.

Женщина обняла мужчину, посмотрела в глаза. Стил почувствовал вновь, как находит любовное наваждение, становятся ненужными все слова, кроме слов признания в любви…

…Они рассказывали друг другу о многом, выдавали сокровенные желания, вспоминали прошлое и строили планы на будущее. Корнелия призналась Стилу:

– То, что произошло между нами за эти две дивные ночи, не было внезапной вспышкой страсти. Ты должен знать, Александр, что я давно отличала тебя от других мужчин. Чувство, которое я испытывала к тебе, еще не было любовью, но не было оно и простым чувством симпатии.

– Мы впервые увидели друг друга на балу, который давал император по случаю рождения своей дочери Ноэми.

– Да, любимый, ты стоял справа от трона Торренса, и, после того, как граф Орландо представил меня гелиарху, мы подошли и к тебе, Александр. Меня тогда поразила твоя молодость – я всегда представляла себе Великого имперского арбитра седым насупленным старцем, в черных одеждах.

– Именно это чувство удивления заставило тебя тогда покраснеть и опустить свои колдовские глаза? – улыбаясь, спросил Стил.

Корнелия надула губки, показывая притворную обиду.

– Ты мог бы и догадаться, что я тогда покраснела не только от удивления.

Стил не стал уточнять причину смущения графини Орландо семь лет назад, а просто привлек ее к себе, целуя пахнущие миндалем губы женщины…