Сталин против рептилоидов

Они ушли, а Свирид снял фуражку и повалился на диван, прячась от летнего солнца. Собрался ждать. Молодой его организм требовал сна, даже несмотря на хорошую порцию кофе, но опытный боец знал, что на посту спать нельзя, и мужественно боролся со сном, вспоминая полковую песню.

Боролся, боролся, пока не увидел, как в десяти шагах перед ним не остановилось авто у подъезда, и оттуда стали выходить люди. Одного короткого взгляда Свириду было достаточно, чтобы он понял, это совсем не выездная бригада бухгалтеров и учётчиков. И на мастеровых маляров-штукатуров они были вообще не похожи. Веяло от них большими неприятностями. Четверо вышли из автомобиля, один из них, самый мелкий, задрал голову, огляделся и уверенно указал на тот подъезд, в который вошла Ракель Самуиловна с Буханкиным.

«Совпадение?– Сам у себя спросил молодой оперуполномоченный Контрразведывательного Отдела и сам себе ответил. – Не думаю!»

Он достал из внутреннего кармана кожанки «наган», машинально крутанул барабан, проверил патроны, и спрятал его в левый карман галифе. Вышел из машины и пошёл за неприятными на вид товарищами.

Шофёр Ефрем, который остался в автомобиле у подъезда, видел, как товарищ Тыжных вошёл в подъезд, но значения этому не придал, ну зашёл какой-то пролетарий в подъезд, мало ли их ходит по подъездам в Москве.

А Чапа и его соратники уже стояли у квартиры, где была зарегистрирована товарищ Незабудка. Чапа медленно читал список из восьми жильцов утверждённый ДомКомом:

– Ага, вот она, Незабудка. Лярва эта тут проживает. Комната шесть её.

Он достал нечто напоминающее отвёртку с тонким и плоским жалом и без усилия, одним движение отпер замок. Товарищи МУРовцы зашли в квартиру один за другим.

В квартире царил густой дух квашенной, недоквашенной капусты, которую «переворачивала» на кухне гражданка Коновалова, тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года рождения. Чапа сразу пошёл на запах, а Жирный, Фельдшер и Мадьяр пошли по длинному коридору коммунальной квартиры, разыскивая комнату «шесть».

А по лестнице подъезда бежал вверх товарищ Тыжных, судорожно пытаясь вспомнить в какой квартире жила товарищ Незабудка. И вспомнить не мог. Он останавливался на каждом этаже и у каждой квартиры, читал списки жильцов, а читал он не быстро. И бежал на следующий этаж.

А Чапа тем временем зашёл на кухню, и напугав гражданку Коновалову до полусмерти, из-за её спины запустил руку в чан с капустой, попробовал капусту, и чуть пожевав, сплюнув её на пол сказал:

– Не сквасилась ещё.

– Ишь ты, чёрт плюгавый, напугал, зараза такая. Ты кто?– Приходила в себя гражданка Коновалова, хватаясь рукой за сердце. – Ты кто такой, ты, видать, к Юрке пришёл? Так он на работе, вечером придёт. Все на работе.

– К Юрке, к Юрке,– кивал Чапа,– ты бабка скажи, гражданка Незабудка где? Дома она?

– А, так ты к шалаве этой?– Догадалась гражданка Коновалова.– Не знаю я, дома они или нет. А чего ты к ней?

– Я по делу, я из НарКомФина, хочу узнать, откуда у неё столько денег, – говорил Чапа.

– Да какой ты НарКомФин,– не верила старая женщины,– ты себя видел? Урка ты. Ты либо грабить её пришёл, либо шалавиться с ней.

– Но-но, гражданка, не надо так. Читай.– Он сунул под нос гражданки Коноваловой листок-удостоверение,– Я сотрудник органов. Ты скажи бабка, чёрный ход у вас тут есть?

– Да есть,– чуть растеряно отвечала женщина, читать она особо не любила, но развёрнутому листу с красивой печатью поверила,– есть чёрный ход, есть, прямо по коридору и выйдешь на чёрную лестницу.

– А телефон? Есть?

– Телефона нету.

– Чапа,– загремел из коридора Жирный, – иди сюда. Мы нашли комнату.

– Иду, – откликнулся сотрудник МУРа,– а вы гражданка, соблюдайте спокойствие, ясно?

Гражданка Коновалова понимающе кивнула.

А товарищ Тыжных, уже добежал до последнего этажа так и не найдя квартиры товарища Незабудки. Он тёр вспотевший лоб под фуражкой и произнёс слова, которые настоящий коммунист произносить не должен:

– Господи, да как же так-то? Как я её просмотрел? Или она не прописанная тут живёт?

Эту мысль он отбросил, и начал читать фамилии жильцов, что были у каждой квартиры, но уже более внимательно.

А в это время Чапа уже стучал кулаком в дверь, с цифрой «шесть» и бубнил:

– Гражданка Незабудка, откройте, ДомКом! Гражданка Незабудка!

А гражданка Незабудка в это время стояла совершенно голая за ширмой, надевала халат из шёлка и собиралась идти ванную. Она выглянула из-за ширмы и с испугом поглядела на товарища Буханкина. Тот жестом успокоил её и пошёл открывать дверь.

Товарищ Чапа был удивлён, когда дверь ему открыла не миловидная женщина, а высокий, на голову выше него, мужчина, иностранного вида. И холодно спросил:

– How can I help you, comrade?

Чапа завис, раскрыл рот, и смотрел на товарища Буханкина, хлопая глазами.

– Товари-и-и-щ, – попытался вернуть его в реальный мир, Арнольд, – вы, что варежку-то разинули, вы кто и что вам надо?

Ракель Самуиловна выглядывая из-за ширмы тихонько потянула к себе с комода свой ридикюль.