Сталин, Гитлер и мы

В состоянии все усиливающейся агонии Сталин сам загнал себя в тупик и не заметил этого. Последние месяцы жизни он пребывал в абсолютном одиночестве, вернее, лишил себя привычного окружения. Остался без врачей, которых сам отправил на Лубянку, заодно вообще отказался от квалифицированной медицинской помощи, а при недомогании обращался к своему охраннику, имевшему ветеринарное образование, причем был он не врачом, а фельдшером. Вождь разогнал свою привычную охрану во главе с генералом Власиком, который служил ему всю жизнь верой и правдой. Освободился и от своей тени — от самого Поскребышева, через которого только и можно было проникнуть к вождю. Даже поваров сменил! А всех новых людей поставлял, естественно, Берия, его главный опричник, который лучше других понимал, какая участь грозит ему в той обстановке.

С помощью многочисленных свидетельств постепенно была восстановлена хроника последних дней вождя. Накануне удара у него было обычное застолье в привычном кругу (Маленков, Берия, Хрущев, Булганин), закончилось оно под утро. Хозяин стола был в полном здравии и даже хорошем расположении духа. Но на другой день он долго не подавал никаких признаков жизни. Беспокоить его никто не смел, таков был неписаный железный закон, он всегда сидел взаперти и сам давал о себе знать. Через несколько часов охрана все-таки осмелилась проникнуть к нему. К тому времени он был без сознания уже в течение нескольких часов. Стали звонить Берии, долго не могли его найти. Наконец нашли, но он приехал не сразу, почему-то не поспешил. Когда он, Маленков, Хрущев и Булганин наконец прибыли, вождь по-прежнему находился без сознания. Берия накричал на охрану, заявив для начала, что товарищ Сталин просто крепко спит. Таким образом, прошло много часов до тех пор, когда никому не знакомые врачи с дрожью в руках подступились к Сталину, который так и не пришел в себя. Приехавшие наконец медицинские светила сделать уже ничего не могли. Утверждают, что о смерти Сталина Берия оповестил собравшихся словами: «Умер тиран!» Вспоминают также, что прибывший вскоре после других к лежавшему без сознания вождю Василий Сталин кричал: «Убили отца?» Правда, говорят, что он, как обычно, был пьян. Существует немало версий о том, как проходила последняя стадия сталинской агонии, нет смысла их пересказывать. Вот только одна из них, наиболее, по-моему, любопытная и логично входящая в общую канву нашего повествования, принадлежит она перу Ю. Борева, который уже упоминался выше. Итак: