Стаб

Мучаясь от этой несправедливости, я осторожно стянул с него покрывало. Я должен был найти хотя бы одну царапину, которая подтвердила бы человеческое происхождение Многорукого. Он не мог быть настолько безупречен… Если только он не энит.

Но разглядывая его, я доказывал себе обратное. Светлое тело без единого изъяна. Гладкость и тепло его кожи… Я скользнул пальцем по мышцам пресса вниз.

На мэтре были джинсы, и я вспомнил, как вчера он засунул в карман фотографии. В какой из них? Чёртов наркотик практически стёр мне память о вчерашней ночи.

Я распрямил ладонь и осторожно засунул пальцы в карман, который был ближе ко мне. Потом в другой. Пусто.

— Чуть правее, Габи, — прохрипел мэтр, и я вздрогнул. — Даже не верится, что ты до сих пор его не нащупал. Мне казалось, он не настолько незаметный.

Я отдёрнул руки. Что-то мне подсказывало, что он говорил не про снимок, а про ту огромную штуковину, которая натягивала ширинку. Обычное утро для него. Для меня? Я почему-то представил, как расстёгиваю её, высовываю язык и пробую его на вкус, потому что это единственное, чего я не знал о теле Многорукого.

— Наркотик всё ещё действует?

Я качнул головой, мол, я в полном порядке. И чтобы подтвердить это, спросил:

— Как ты нашёл меня вчера?

Мэтр поднял руку и прикоснулся пальцем к моему лбу. Типа, просто раскинул мозгами.

— Бусина на резинке — это жучок? — предположил я, и Многорукий усмехнулся.

— Почему ты просто не можешь поверить в то, что я услышал, как ты зовёшь меня на помощь?

— Я не звал.

Он нахмурился.

— А вот сейчас было обидно.

— Я подумал, что ты придёшь в любом случае, когда поймёшь, что они сделали с твоим домом.

— Когда я проверил твоё местонахождение, то решил, что домой заходить не обязательно. Ведь тебя там нахрен нет уже.

Ага, значит всё-таки резинка — мой поводок. Но когда я спросил, как он отследил меня, ведь его лицензия разрядилась, мэтр ответил, что у него есть портативная зарядка, и вообще это к делу не относится.

— Что это за история с зеркалами? Они как-то по-особенному на тебя влияют? — спросил я то, что к делу относилось. Но мэтр ответил на это так же, как на вопрос о его имени. Я не обиделся и сказал то, что собирался сказать ещё вчера: — Я готов был ждать сколько нужно. Я бы потерпел.

Но он меня не понял.

— Да тебе и терпеть бы не пришлось. — Мэтр выругался и встал с кровати, поправляя штаны. — Неплохо оттянулся? Что ещё в тебя вставлял Шейн, помимо иглы?

— Он не трогал меня.

— Какая жалость.

— Но собирался, когда ты появишься.

— Может, я разрушил не только его планы?

Странно, во все предыдущие разы, подтрунивая надо мной, он не переставал ухмыляться. Теперь? Кажется, он жалел, что вообще ввязался в это дело: сунулся в Блазар, спас меня, убил Шейна…

— Я убил твоего пёсика, Габи. Он скулил и отбивался. Он звал своего хозяина, и когда я вырвал ему сердце, он приполз к его ногам. И я подумал, когда это они успели так подружиться? Что я упустил? — говорил тихо мэтр. — Ты очень сильно привязался к нему?

— Немного.

Неправильный ответ.

Мэтр вздохнул.

— Ладно, всё, катись отсюда.

Ага, без справочника по воспитанию подростка он опять стал эгоистичным подонком. Но я решил ему помочь.

— У меня душевная травма. Я хочу об этом поговорить.

— Да уж, потеря домашнего животного — та ещё фигня. Но я не буду организовывать похороны и не позволю тебе его оплакать. Баста.

Я протянул к нему руку, коснулся бедра, и когда он замер, я понял, что всё делаю правильно. Я расправил пальцы и скользнул ладонью выше, к его паху. Я чуть сжал его через ткань. Я впервые прикасался к нему так, и о том, что я буду чувствовать в тот момент, не предупреждали в тех журналах.

— Ты такой психованный из-за этого?

Мэтр прищурился.

— А ты знаешь, как меня успокоить, значит?

— Я могу попытаться. — Мои пальцы расстегнули его пуговицу и медленно повели язычок молнии вниз. — Можно?

— Ты так погано себя ведёшь, а я тебя должен конфетами кормить?

— Ты такой вкусный там?

— Отрастишь волосы — узнаешь, — бросил Многорукий, шлёпнув меня по ладони. Он резко застегнул молнию и пуговицу, а мне стало холодно. Как в том дурацком коридоре, когда Рэймс прошёл мимо.

— При чём тут мои волосы? — спросил я, и он положил ладони мне на голову. Я тут же подался вперёд, почти касаясь губами грубой ткани.

— Я зароюсь в них пальцами, — прошептал мэтр, глядя на меня сверху. — Я притяну тебя к себе и буду удерживать за них рядом с собой, чтобы ты даже не думал сбежать. Я сожму их до боли. Я буду контролировать каждое твоё движение. И в последний момент я соберу их на затылке, вот здесь, намотаю на кулак, толкну тебя на пол. Я поверну тебя к себе спиной. Я встану на колени за тобой и оттяну твою голову назад. Твоя шея и спина выгнутся, и тогда…

— Тогда? — повторил я, обжигая выдохом низ его живота. — Что будет тогда? Расскажи.

— Узнаешь, когда отрастишь волосы, — повторил мэтр, отпуская меня. — А если снова сбреешь их, я тебя убью.

— Я не собирался.

— Подумай ещё вот над чем для пущей мотивации: это работает и в обратную сторону.