Срок

– И говорить о том, что нас ждет? В ванной? Ну, не знаю, – возмутилась я. – И вообще я только что предложила испечь печенье. Что еще тут можно сказать?

Мы с Хеттой не разговаривали уже десять недель. С ребенком, позволяющим справляться с то и дело возникающей неловкостью, это было легко. Она пеленала Джарвиса и передавала его мне. Я держала его на руках, пока он не начинал нуждаться в матери.

– Нам не нужно печенье, нам нужно поговорить, – произнес Поллукс.

– Нам действительно нужно печенье, – поддакнула Хетта.

Она скользнула по мне взглядом. Ты поняла? Тройной сахар! Я кивнула. Мы обе вызывающе уставились на Поллукса.

– Я не боюсь вас, леди, – процедил Поллукс. – Так что прекратите накладывать на меня свои заклятия.

Мы с Хеттой одновременно застонали, а Поллукс рассмеялся.

* * *

Вскоре начались ужасные истории. Рассказывали, как люди задыхаются, когда врач поворачивается спиной, или как синеют и умирают в кресле в ожидании помощи, или как они себя чувствуют, когда их легкие превращаются в стекло. Однажды я проснулась с першением в горле. «Вот оно, началось», – подумала я и осталась лежать в постели, ища объяснения каждому ощущению.

– Держись от меня подальше, – велела я Поллуксу.

Он неуклюже ходил по комнате, собирая мои носки, которые я так и не привыкла, сняв, класть на место. Я всегда забывала об этом.

– Не поднимай мои носки, – предупредила я. – На них может быть вирус.

Поллукс уронил носки и спросил у меня, что случилось.

– У меня болит горло.

Поллукс протянул мне стакан с водой, стоявший на его прикроватной тумбочке. Я выпила воду и почувствовала себя лучше.

– Думаю, со мной все в порядке. Кажется, пронесло.

– Ничего страшного, – сказал Поллукс. – Просто ты напугана, как и все остальные. Сначала мы слышим, будто инфекция ерундовая, а потом оказывается, что она невероятно смертельна. Действует на нервы.

– Что же делать?

– Нечто противоположное тому, что делает оранжевый, – предположил Поллукс.

Мы с самого начала договорились не предавать большого значения словам президента. Мы почти никогда не упоминали о нем. Но его разговоры о том, что нам грозит… Они были занозой в мозгу.

На улице доживала свой срок зима, и стоило выйти на холодный воздух, как начинало казаться, будто все нормально. Однако на самом деле я просто вела себя глупо и вроде как ослабила бдительность. Люди покупали товары впрок, чего и следовало ожидать, поэтому я тоже отправилась за покупками в поисках вещей, которыми можно запастись. Я взяла двести долларов из своих сбережений, почувствовала себя богачкой и направилась в «Таргет»[90]. Вопреки медицинскому протоколу я надела тонкую синюю маску из запасов Поллукса. Конечно, товары, которые другие люди закупали впрок, из продажи исчезли. Отбеливатель, бобы. По какой-то причине никто не покупал кукурузных лепешек для тако, поэтому я взяла пять коробок. Меня совершенно сбивали с толку пути, которыми вирус может попасть в организм. Я никак не могла понять, задерживаются содержащие его макро- и микрокапли в воздухе или падают прямо на грязный пол гипермаркета. Я читала статью, где врач сказал, будто убить вас может один-единственный вирус. То, к чему вы прикасаетесь, может оказаться смертельным. Поэтому я бродила по «яркому мусорному ведру», стараясь не прикасаться ни к чему постороннему и, конечно же, не трогать лицо. Я подумала, не сделать ли маску из капустного листа. Почему-то капусту никто не запасал. В продуктовом отделе продавалось штук десять кочанов, по дешевке. Я купила шесть. Затем подошла к отделу средств ухода за домашними животными и поняла, почему никогда не держала собаку. Только посмотрите на все, что им нужно! Я купила последнюю пачку салфеток и пару дешевых черных кроссовок. Снова зайдя в отдел консервов, я увидела, что кто-то выложил на полки тушеную говядину, и там еще оставалась последняя банка со спагетти. Я потянулась к спагетти. Чья-то рука скользнула под мою ладонь и забрала банку. Это была женщина в цветастом шарфе, закрывающем рот. Ее взгляд метался по сторонам. Она продолжила идти по проходу, бросая в тележку все банки, до которых могла дотянуться. Она была опытной скупщицей товаров впрок, но я не собиралась принимать вызов. Так, я позволила ей забрать весь шоколад в отделе сладостей. Зато она оставила мне жевательную резинку. Я купила немного. «Подумай о сроке годности, Туки», – посоветовала я себе. Пачка замороженного теста для печенья. Коробка замороженных корн-догов. Немарочная пшеница для зерновых завтраков. Пришло время расплатиться за товары. Пугающий вид магазина, опустошенные полки, пара драк, вспыхнувших из-за бумажных полотенец, рой покупателей, набросившихся на сотрудника, пытающегося пополнить запасы туалетной бумаги, безумие в глазах людей – это было похоже на начало какого-то фильма, когда улицы пустеют, и некое нелепое, но величественное существо появляется из огня или тумана.

* * *

– М-м-м, грубая пища, – промычал Поллукс, заглядывая в мою сумку.