Средневековый врач

Бог послал по-крупному. Жареный целиком ягненок, перепелки, гусь, паштеты, рыба нескольких сортов, свежий белый хлеб, овощи, зелень, великолепные вина.

Периодически подходили слуги, держа в руках сосуды с водой, в которой плавали лепестки цветов и листья мяты, для омовения рук. Через некоторое время вошел одоспешенный и вооруженный мечом охранник, которого я видел у ворот, и сказал что-то на ухо хозяину.

— Конечно, немедленно и со всем почтением проводи его к нам. Уважаемые сеньоры, вы все, конечно, хорошо знакомы с моей сестрой Малкой и ее мужем, Шмуэлем ибн Вакаром, королевским лекарем. Он пришел по моей просьбе, чтобы осмотреть нашего Соломона.

— Вот тебе первый экзамен на профпригодность, доктор Левин. А сколько еще последует?

Подумал я

Вошел благообразный еврей сорока пяти лет, одетый в несколько восточном стиле, а за ним его жена, одетая в европейское платье, как, впрочем, и все дамы за этим столом.

— Уважаемый Шмуэль, позволь тебе представить нашего гостя из заморских стран, сеньора Якова Леви. Он врач, путешественник и храбрый воин, спасший наших детей.

Я встал и поклонился. Уважаемый Шмуэль ответил мне также поклоном.

Вновь прибывшие уселись на оставленные для них места. Судя по тому, что они особенно на еду не налегали, было очевидно, что пришли не голодными.

После того, как мы утолили первый голод, ибн Эзра обратился к своему родственнику.

— Послушай, Шмуэль, ты ме смог бы осмотреть Соломона? Сеньор Леви, его оперировал прямо на месте боя, и я очень за него беспокоюсь.

— Конечно, надеюсь, дон Яков окажет нам честь своим присутствием на совместном осмотре.

Мы удалились в соседнюю комнату, где Соломон подвергся тщательному осмотру. Раны не воспалились и выглядели горошо. Конечно, имела место ограниченная подвижность и незначительная болезненность, но в целом они не вызывали опасений.

— Великолепная работа, дон Яков, даже я не смог вы сделать лучше. Самое главное, и, слава Богу, нет воспаления. Я не увидел следов прижигания огнем, как вам это удалось?

— Благодарю вас за высокую оценку моей работы. У нас была, очевидно, отличная от вас тактика. Я бы хотел набраться у вас профессиональной мудрости, сеньор ибн Вакар.

— Вы знаете, уважаемый дон Яков, в ближайшее время я соберу комиссию из лучших врачей Толедо, и мы оформим вам разрешение на врачебную практику в Кастилии.

— Еще раз благодарю вас, уважаемый дон Шмуэль.

Мне стало понятно, что этот экзамен я выдержал. Теперь у меня появилась возможность стать тем, кем я был ранее, врачом. Эта уважаемая специальность, позволяющая достойно жить. Но очень хочется добиться большего, ведь я человек из будущего. Но первостепенная моя задача после легализации, это Торквемада. И я ему должен и за Лею, и за его внука инквизитора и духовника королевы Изабеллы, обрёкшего мой народ на страдания и скитания.

Мы вернулись в трапезную. Слуги принесли различные сладости, фрукты, поменяли и дополнили кувшины с напитками. Когда мы вошли, разговор умолк, и все взглянули на нас.

— Я получил огромное удовольствие от работы господина Леви, и не знаю врача, который справился бы с этим лучше его. Соломону ничего не грозит, и через пару недель о ранениях ему будут напоминать только легкие шрамы. Что касается господина Якова, то он будет врачом в Толедо.

Сказал королевский лейб-медик, а это уже весомое заключение.

— А если бы вы знали, как он поет.

Сказала вдруг Лея и уткнулась взглядом в стол.

— Яков услаждал наш слух на привалах. Он пел нам песни своей родины, которые он перевел на кастильский язык, и некоторые из нас были растроганы до слез.

Поддержал сестру Моше.

— В таком случае, может, мы попросим господина Леви спеть нам

Сказала госпожа Эстер Мазе, и все ее поддержали. Делать было нечего. Я попросил слугу принести мне мою гитару. Настроив инструмент, я запел на испанском языке песню Рафаэля о моей стране, которая так и называется — Израиль.

Бороду скрещу я,
поцелую землю,
прокопаю тысячу борозд
при свете дня и свете звёзд.
А наступит праздник пасхи раннею весной,
скажу: бедный брат мой,
сядь за стол мой в праздник,
ешь плоды Израиля со мной.
Никогда не брошу
раненую землю.
Руки я соединю
С руками тех, кто жил в борьбе.
Я умру спокойно, когда будет мир в стране,
и, когда в границах
никто не усомнится.
В тех, что дал Господь моей земле.
Израиль — народ мой,
Израиль — библейский.
Плач и вечный сон.
Славься, Израиль!
(Автор перевода — Тамара Игнатова)

В полном молчании я продолжил на этот раз на иврите песню поэтессы Наоми Шемер "Золотой Иерусалим"