Средневековый врач

— Это мне было бы неудобно, если бы у вас не нашлось нормального места для отдыха. Вы здесь устраивайтесь, а я прогуляюсь к реке, возможно, найду что-нибудь на ужин. Моше, попросите, пожалуйста, слуг набрать дров для костра и разжечь оный после того, как закончат заниматься лошадьми.

Снял свой меч (в лесу с ним было бы затруднительно), взял снасти для рыбной ловли, зарядил арбалет и направился к реке. Она была неширокая, не более пяти метров с прозрачной и быстрой водой, которая, очевидно, текла с гор. Практически у берега была небольшая запруда, в которой скопилось десятка полтора форели. Через некоторое время, ровно пятнадцать серебристых рыбок переместились из воды на травку. При помощи шнура и подобранной палочки сделал кукан, усадил всех рыб на него. Другой конец шнура обмотал об камень и опустил рыбу в воду. За делом решил ополоснуться. Выйдя из воды, прохладной, между прочим, понял, что вытереться мне нечем. Солнце еще не село, поэтому я просто постоял на берегу, обсыхая.

Вдруг недалеко в кустах послышался какой-то шум. Я схватил арбалет и направил его эту сторону. На берег вышли несколько небольших ланей. Медленно поднял арбалет, прицелился, задержав дыхание и выстрелил. Одно животное упало, остальные умчались. Оделся до пояса и подошел к своему охотничьему трофею.

— Похоже, у нас будет обед и ужин из нескольких блюд.

Обвязав рубашку и куртку вокруг пояса, взвалил свой охотничий трофей на плечи, взял кукан с рыбой и арбалет направился в сторону лагеря. Я не прошел и десяти метров, как на меня сверху обрушился какой-то зверь. На мое счастье удар передними лапами и укус достался убиенному животному, но его сила была такова, что я не устоял на ногах. Перевернувшись, я схватил рысь (а это была пиренейская рысь) левой рукой за шею, правой же вытащил стилет из сапога и три раза погрузил его в тело зверя. На звуки борьбы примчались Моше и Хайме с обнаженными мечами в руках.

— Как вы, дон Яков? Не пострадали? Это очень опасный зверь. Он вас ранил?

— По-моему, нет. А вот я, кажется, его убил.

— Это очень почетный трофей, дон Яков.

Сказал Хайме.

— Я сниму с него шкуру, отдам выделать своему родственнику, и она будет украшать ваш будущий дом.

— Спасибо, дон Хайме, буду вам очень признателен. Может быть, вас не затруднит заняться еще и ланью, а я пойду на речку немного сполоснусь.

— Конечно, дон Яков, это меня нисколько не затруднит.

Я отряхнул куртку, взял в руки рубашку, которая испачкалась в крови и грязи, отправился снова на речку. Во время купания, обнаружил несколько глубоких царапин на плечах. Появившись на поляне, я развесил на ветвях рубашку, в надежде, что легкий и теплый ветерок ее высушит.

— Дон Яков, как вы себя чувствуете? У вас кровь!

Вскричала девушка.

— Нужно срочно обработать раны. Я сейчас достану бальзам, который мне дал в дорогу дядя.

— Не волнуйтесь, прекрасная сеньорита. На мне все заживает, как на собаке. Простите меня за мой неподобающий вид.

— Сядьте, дон Яков, и дайте мне возможность спокойно обработать ваши раны.

Я послушно сел на пенек, и ее нежные пальчики стали мне чем-то смазывать мои "героические" царапины. Честно говоря, боли я не чувствовал совершенно. Ее затмило удовольствие, которое я испытывал от прикосновения к моему телу ее теплых и нежных рук.

— Вам не больно, дон Яков?

— Что вы, прекрасная сеньорита. Я жалею только о том, что раны были столь незначительны, а ваше лечение оказалось таким коротким.

Девушка смутилась и покраснела. Я взял ее руку и осторожно поцеловал кончики пальцев.

— Благодарю вас, сеньорита, я ваш должник.

— Что вы, дон Яков, это мы у вас в неоплатном долгу.

Сказал Моше, обнимая смутившуюся сестру.

Одев почти подсохшую рубашку, подошел к костру. Лань была уже разделана, а рыба была почищена. Увидев качество работы, мне стало понятно, что пора брать дело в свои руки. Я попросил у слуг принести мне глину, а пока нарезал прутья, решив использовать их как шампуры. Натер каждый кусок мяса солью и специями, взятыми из рюкзака, надел их на прутья и положил над углями, уложив на камни, установленные по периметру костра. Почищенную рыбу натер солью и перцем, нафаршировал собранными слугами душистыми травками, среди которых обнаружил черемшу, чабрец, базилик, обмазал глиной и вложил глубоко в прогоревшие угли. Над костром повесил котелок с рисом. После чего пошел помыть руки. Вдруг у реки услышал голоса.

— Брат, послушай, этот Яков, он очень необычный. Он сложен, как Давид, сражается, как Самсон против филистимлян. У него манера поведения знатного дворянина, а еду готовит, как простой повар. Голыми руками победил рысь. Ни один мужчина не вызывал у меня таких чувств. Когда я обрабатывала его раны, меня всю трясло. Мои руки не хотели отпускать его тело. Моше, братик, что это? Я падшая женщина? Ведь мои мысли греховны, а поведение нескромно.

— Ну, что ты, сестренка, ты просто проснулась. Ты впервые увидела мужчину, который тебе понравился.

— Но я же видела раньше тебя, папу, наших родных.