Средневековый мир «Игры престолов»

Или возможны другие сценарии? Представим молодого человека, чья жизнь с раннего детства подвергается опасности со стороны узурпатора, который захватывает его законный трон и убивает сестер у него на глазах. Верный раб, получив приказ убить маленького мальчика, напуган проявляющимися у него признаками королевской крови. Поэтому он решает инсценировать смерть мальчика и втайне перевозит его на другую сторону моря. Мальчик растет в нищете, зарабатывая себе на жизнь ловлей рыбы – делом, которому его обучил приемный отец. Немного повзрослев, он начинает работать носильщиком. С женитьбой его положение меняется, молодой человек обретает материальное благополучие. Невеста узнает о его происхождении, и вместе они решают свергнуть узурпатора и вернуть трон. Это напоминает историю Хавелока Датчанина, героя английского рыцарского романа конца тринадцатого века, основанного на более раннем тексте, написанном на англо-нормандском языке. Хавелок возвращает себе датский трон, но, поскольку его жена Гольдебора – законная наследница английского престола, он передает управление родными землями своему союзнику Уббе и вместе с женой правит Англией.

Победа законного короля над узурпатором – это значимый сюжет в истории средневековой Европы; фольклор изобилует параллелями с историей Хавелока. Как приемный отец Хавелока, Теон не может заставить себя преследовать Брана и Рикона, хотя это влечет за собой смерть двух невинных сирот. Герои мифов и фольклора, которых вынуждают убивать детей, часто не справляются с этим заданием. В «Белоснежке» вместо принцессы убивают оленя; в мифе об Эдипе ребенка не убивают, а оставляют. У клятвы Теона тоже есть пределы, и убийство его названых братьев лежит за ними. Внешность Таргариенов – фиолетовые глаза и серебристые волосы – работает как своего рода отличительный признак королевской крови; в сюжете о Хавелоке же эту роль играет свет, исходящий изо рта Хавелока, «будто это солнечный луч». Как и Джон Коннингтон, приемный отец Хавелока Грим бежит за моря с ребенком и воспитывает его как родного. В прошлом крепостной, Грим не может обучить Хавелока навыкам, необходимым для рыцаря и будущего короля; но все же молодой человек вырастает сильным, трудолюбивым, красивым и любезным, его врожденное благородство говорит само за себя.

Можно ли считать Хавелока прототипом Таргариена? Это довольно интересная параллель. Вот что Варис говорит о молодом человеке, который только что поднял свой флаг в Штормовых землях в конце «Танца с Драконами»:

Эйегона готовили в правители еще до того, как он научился ходить. Он владеет всеми рыцарскими искусствами, хорошо читает и пишет, говорит на нескольких языках, знает историю и право, слагает стихи. Воспитательница-септа преподала ему правила Святой Веры. Выросший среди простых рыбаков, он умеет плавать, чинить сети, стряпать, перевязывать раны. Знает, что такое быть преследуемым, знает голод и страх. Томмену говорят, что он король по праву рождения; Эйегона учили, что быть королем – тяжкий долг, что на первом месте у государя стоит народ (ТД, Эпилог, 479).

Что отличает «Хавелока Датчанина» от других средневековых романов, так это то, что его герой не забывает уроки, полученные в молодости, прожитой в нищете. «Юность свою он провел совершенно обнаженным», – говорится в романе. На собственном опыте он узнает, что значит принадлежать к рабочему классу, и, взойдя на престол, он щедро вознаграждает добрых людей, которые оказывали ему помощь. Он выдает свою сводную сестру Гуннильду за графа Честера, несмотря на ее скромное происхождение. Бертрам, повар графа и бывший работодатель Хавелока, женится на другой его сестре и становится графом Корнуолла; ему вверяются земли, ранее принадлежавшие наместнику, который предательски помешал Гольдеборе занять трон по достижении совершеннолетия. Датское происхождение Хавелока не имеет значения, поскольку его союз с английской принцессой вполне соответствует традиции Англии до норманнского завоевания, когда в Англии правили датские короли. Хавелок правит шестьдесят лет, у них с Гольдеборой рождается пятнадцать детей, из которых «сыновья станут королями, а дочери – королевами». Страны жили в мире и изобилии, их союзы были прочны, а королевская династия процветала.