Средневековый мир «Игры престолов»

Йоганнес де Плано Карпини был одним из первых, кто посетил Орду. Его путешествие началось в 1245 году, когда папа Иннокентий IV послал его к Великому Хану Гююгу. Йоганнес рассказывает, каким суровым становился климат по мере того, как он и его помощники двигались на восток от Киева, пострадавшего от набегов монголов. Йоганнес пишет о грозах и песчаных бурях, о граде такой силы, что сто шестьдесят человек утонули, когда он растаял, о палящем солнце и лютой стуже, воющих ветрах и засухе. Он пишет о сложностях путешествия по горам и бескрайним степям, кострах, в которых жгли лошадиный и коровий навоз, и о том, что монголы редко моются. У них нет ни городов, ни поселений, отмечает он, они предпочитают жить в юртах. По отношению к своим монголы дружелюбны и любезны (особенно когда напьются забродившего кобыльего молока, или кумыса), а их женщины целомудренны. Как и дотракийцы, они презирают другие народы. Они очень любят получать подарки: первым вопросом в каждой новой Орде, в которую приходил Йоганнес, было: какие подарки он и его помощники принесли? Мужчины брили головы, как западные монахи, и носили длинные косы, они поклонялись луне, которую называли «Великий Император». В честь новой и полной луны мужчины и лошади проходили обряд очищения между двумя кострами. Женщины стояли по обе стороны, брызгали на них водой и произносили молитвы. Йоганнес был поражен их дисциплинированностью и сплоченностью – у них не было драк и воровства, – но не мог не отметить, что монголы любят убивать членов других этнических групп и не проявляют уважения к великим мужам других наций: русские князья и сын грузинского царя не значили ничего в глазах монголов, вопреки ожиданиям Йоганнеса[26].

Прибыв изначально в Орду хана Батыя, к востоку от Киева, Йоганнес отправился в Орду Сира, двор Великого Хана, расположенный довольно близко к столице Монголии Каракоруму, – таким образом, он проехал через нынешние территории Казахстана и Узбекистана, Синьцзян в Китае и Монголию. Йоганнес отмечает, что вдовы обладали большим авторитетом после смерти их мужей и что матери императора была дана власть «вершить правосудие» в его отсутствие – параллель с властью дош кхалин:

В соответствии с татарской традицией, дома князей и знатных людей не разрушались (после их смерти), но назначались женщины, чтобы управлять ими, и они получали такую же дань, какую при жизни получал супруг[27].

В орде сира Йоганнеса поразила огромная палатка из добротной белой ткани, настолько большая, что в ней могло поместиться более двух тысяч человек, а вокруг нее была установлена стена, разрисованная изображениями. Гююг был избран новым Великим Ханом, и всем было предложено выпить кумыса. Европейцы не могут его пить; к счастью, им предложили вместо этого эль. Йоганнесу наконец удалось передать хану письмо папы, и ему вручили ответ. Великий Хан пожелал отправить несколько своих людей вместе с Йоганнесом в качестве послов, но европейцы опасались, что монголов могут убить по дороге, вызвав тем самым гнев Гююга, или что они могут оказаться шпионами. Или что они, увидев их междоусобицы, воодушевятся на войну. Представление жителей Востока о Западе, населенном христианами, которые часто нарушают религиозные запреты, пьянствуют, богохульствуют, воруют и прелюбодействуют, служит основанием для беспокойства и самокритики среди средневековых писателей. Автор «Приключений Сэра Джона Мандевиля» рассказывает, как он был смущен, когда вавилонский султан сказал, что от торговцев, которые ездят в Европу, он знает, что христиане предпочитают церкви таверну, дерутся, воруют, продают честь своих женщин за пару серебряных монет и носят смехотворные и непристойные одежды. Посланники султана бегло говорили на французском, и бедному Мандевилю пришлось признать справедливость их слов и то, что мусульмане царства султана благочестивее и набожнее, так как воздерживаются от алкоголя, скромно одеваются и соблюдают религиозные установления. Жители Эссоса, вероятно, подобным образом думают о Вестеросе (если они вообще думают о Вестеросе).