Читаем Средневековье в юбке. Женщины эпохи Средневековья: стереотипы и факты полностью

Завещание Уильяма Берда (фрагменты)

Во имя Господа, Аминь. Год от Рождества Христова 1484, 20-й день апреля. Я, Уильям Берд, находясь в полной памяти, составил мою волю и завещание в этом виде. Во-первых, я завещаю мою душу Всемогущему Богу, мое тело [должно] быть похоронено в [церкви] Св. Николая в Бристоле, рядом с женой мастера Спенсера.

[Далее следует перечисление сумм и вещей, прежде всего предметов одежды, оставленных церкви, на благотворительность и на поминовение души усопшего.]

Также я завещаю моей жене мой дом на набережной Бристоля со всей мебелью на срок ее жизни при том условии, что она до конца жизни останется вдовой и не иначе. И после ее смерти или нарушения названного условия я завещаю его моему сыну Генри и его законнорожденным наследникам по крови; и если он или они умрут без потомства, тогда я завещаю названный дом старшей из моих дочерей и ее наследникам, за неимением их — следующему родственнику. Также я завещаю моей названной жене 10 бочек вайды; также 2 моих лучших позолоченных солонки, 2 дюжины ложек. Также 2 лучших чаши на подставках с крышками. Также плоскую чашу с крышкой. Также одно блюдо для пряностей с крышкой и две плоских чаши без крышек. Также третью часть всей моей домашней утвари, исключая посуду, которую я завещал здесь. Также я завещаю моему сыну Генри помимо доходов от моего дома, указанного выше, 2 огороженных участка… Также названному Генри, моему сыну, я завещаю 2 дома, расположенные на набережной Св. Августина. Также я даю и завещаю названному Генри 3 моих склада на набережной на срок моей аренды. Также названному Генри я завещаю 5 бочек вайды; также, я завещаю ему 2 позолоченные колоколообразные чаши. Также две белых чаши на подставках и с крышками.

Также я завещаю моей дочери Элизабет 5 бочек вайды и 2 позолоченные чаши на подставках. Также полдюжины ложек и солонку, покрытую серебром. Также 2 бочки железа. Также я завещаю ей 4 пары простыней. Также я завещаю моей дочери Джоанне 4 бочки вайды. Также я завещаю моей дочери Кэтрин 1 бочку вайды, а ее мужу мое лучшее алое платье, отделанное мехом. Также я завещаю Джону Уидингтону мое льняное алое платье и 1 блюдо для пряностей. Также я завещаю моему сыну Ричарду 2 бочки вайды, чтобы помочь ему стать священником, и мое лучшее льняное голубое платье. Также я завещаю мой сад… моей жене, и после ее смерти моей названной дочери Элизабет в течение оставшегося срока аренды. Также я завещаю Роберту, моему брату, 1 бочку вайды и темно-зеленое платье.

Также священнику of Barthylmewys я завещаю льняное алое платье. Также я завещаю церкви Св. Лаврентия мой серебряный таз с 1 кувшином к нему. Также я завещаю 6 шиллингов 8 пенсов на флаг названной церкви Св. Николая. Все другие мои не завещанные вещи я передаю полностью в распоряжение мастера Эдмунда Уэскота и моей названной жены, которых я назначаю моими душеприказчиками, надеясь, что они должным образом будут исполнять эту мою волю, удовлетворят и уплатят все мои долги. И мое тело по милости Господа и города Бристоля должно быть похоронено, как завещано, и названному мастеру Эдмунду Уэскоту за его усердную работу — 5 марок. В подтверждение этого и всего здесь содержащегося я распорядился это записать и прочитать в присутствии мастера Уильяма Спенсера, которого я просил быть наблюдателем, и в присутствии мастера Джона Бертона, моего священника, в день и год выше указанные.

Утверждено 25 июня 1484 г.

Оглашено в сотенном суде в Гилдхолле Бристоля 27 сентября 1485 г.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология