Среди сыпучих песков и отрубленных голов

   Все это резко идет вразрез с учением Корана, который запрещает брать проценты или обижать должников.

   Жаловаться кабальному некуда и некому.

   До Кушин-бега, живущего в Бухаре, кабальный не дойдет, ибо без разрешения хозяина он шагу никуда сделать не может. Писать?

   Грамотей-бухарец такая же редкость, как белый негр.

   Ни один туземец не гарантирован от того, чтобы не попасть в кабалу.

   Бек или амлякдар наложат на неугодного им человека штраф таких размеров, который тот уплатить не в силах -- и кабала готова!

   Несчастный с семьею (кабала распространяется также и на семью) выводится на рынок и продается.

   А наложение штрафа для бухарского администратора не безвыгодно, ибо, по тамошнему обычаю, в казну поступает лишь часть штрафных денег, остальные же составляют доход лица, наложившего его.

   Штраф налагается, конечно, сообразно размерам состояния и общественного положения намеченной жертвы.

   Семья того кабального, что я видел на бухарском базаре, "стоила" всего около 250 рублей на русские деньги. (Три хороших верблюда!).

   Ужасна участь кабальных!

   Они живут, большею частью, вместе с домашними животными, или просто "на вольном воздухе". Кормят их рисовой кашицей или, в минуту человеколюбия хозяина, черствой кукурузной лепешкой.

   А работать заставляют их с утра до ночи, причем никакой труд не считается для них тяжелым.

   За малейшую провинность хозяин имеет право наказать кабального не только побоями, но и заковать в колодки. Избиение до смерти не редкость.

   И вот любой бек и даже амлякдар таким образом создает для себя сколько угодно даровых работников.

   Ведь постановление этих господ о наложении штрафа -- окончательное, и обжалованию не подлежит.

   Уж раз кто внесен в кабальную книгу -- несчастный и вся его семья обречены на гибель. Женщины и мужчины превращаются в вьючных животных, а девушки служат в гаремах потехой для гг. бухарских администраторов.

   Все это ужасно!

   Но еще ужаснее то, что сделать с этим ничего нельзя.

   Даже русский политический агент в Бухаре бессилен, ибо он тут, разумеется, для того, чтобы поддерживать дружеское отношение к соседней стране, а вовсе не для того, чтобы вмешиваться во внутреннюю жизнь дружеского государства, что, конечно, могло бы вызвать неудовольствие бухарских властей и, чего доброго, привело б к столкновению между Россией... и Бухарой!

   Тут шутки плохие!

   Помочь могли бы здесь только капиталы, достаточные для того, чтоб выкупить несчастных рабов, т. е. -- простите -- должников.

   А поговорите с бухарским администратором обо всем этом, он вам скажет:

   "Помилуйте, у нас рабства нет, а должников и у вас по головке не гладят!"

   И он почти прав.

   Тут нужны деньги и большие деньги!

   Где вы, господа американские короли?

   Где вы, гг. Рокфеллеры, Карнеджи, Асторы, Вандербильды и др.?

   Тут есть куда отделить из ваших миллиардов...

   Любопытен рассказ, который я слышал от одного старого дарвозца о таком "кабальном случае".

   Привожу его вам...

   В Кулябском бекстве, недалеко от Хирманджо, жила счастливо и в некотором достатке семья таджика (таджики -- бухарцы иранского происхождения).

   Семья состояла из мужа, жены, двух сыновей и дочери.

   Сыновья были уже взрослые, а дочь Мейхун, 15 лет, считалась во всем округе первой красавицей, и старик не нарадовался на своих детей.

   В один прекрасный день, в дверь сакли таджика постучал посланник от бека, обыкновенный раис (полицейский) и, когда перепуганный старик вышел к нему, посланец бека сказал:

   -- "Благодать Аллаха снизошла над твоим домом! Я явился к тебе вестником большой радости и чести для всей твоей семьи! Могущественный бек увидел твою дочь, когда она собирала плоды гранатного дерева, да, кроме того, он услышал, что она мастерица ткать маты (бухарские материи) и он милостиво приказал привести ее к нему!"

   Побледневший старец сначала от испуга онемел, но, наконец, нашелся и ответил:

   -- "Могущественный бек слишком добр и милостив к нам, и избави меня Аллах от того, чтобы я воспользовался для моей Мейхун добротой нашего господина! Дочь моя слишком недостойна, чтобы осмелиться войти в дом бека! Да от солнечного сияния твоего господина она завяла бы сразу. Пусть уж она здесь, в тени влачит свои дни!"

   С этим ответом посланец ушел, оставив в отчаянии и горе семью таджика, ибо для всех было ясно, что бороться с желанием бека бесполезно и что бедную Мейхун, так или иначе, придется отдать беку.

   И на семейном совете решено было тайком ночью отправить девушку в Сарыгор, к родственникам таджика.

   Так и сделали.

   А утром вся семья подняла ужасный вопль и крик, и на вопросы соседей ответили, что их дорогая Мейхун вечером, желая покупаться в речке -- утонула. А когда посланец бека на другой день явился с людьми, чтобы силою взять девушку, то семья вышла к нему в траурных одеждах и старый таджик сказал: