Среди проклятых стен

Тогда я вновь закрыла глаза, однако спать не собиралась. Вместо этого я прокручивала в голове молитву в попытке отогнать засевшие в памяти сцены с Магнусом… сцены того, что могло случиться, не спаси я его.

Я убеждала себя, что они не настоящие. Сглаз ни за что не убьет своего носителя. Его не может ждать подобная участь.

…или все-таки может?

Скрип выдвигаемого деревянного ящика заставил меня вздрогнуть, но лишь после шуршания бумаги я распахнула глаза. Джембер открывал письмо Сабы, где с обратной стороны значился список. Медленно. Очень медленно. Я затаила дыхание.

Он издал легкий смешок и ухмыльнулся – мое дыхание стало свободнее. А потом почти сразу подался вперед и закрыл глаза рукой, бормоча проклятия. Некоторое время он сидел неподвижно, затем встал и выудил из ящика стопку листов.

Раньше мы практически не пользовались бумагой, поэтому сейчас он писал на пачке архиепископских бланков, которые я украла три года назад, – кремового цвета с изящным, витиеватым крестом из сусального золота. Писал он медленнее, чем плел амулеты. Время от времени прерывался. Нередко зачеркивал написанное. Дабы не тратить бумагу зря, он сначала заполнил ее предложениями и перечеркнутыми словами и лишь потом, перевернув лист, стал писать дальше. Затем остановился и перечитал.

– Иди спать, девчонка.

– Что написала Саба? – спросила я, лишь бы прогнать не дающий мне покоя образ.

– Не твоего ума дело.

– Откуда вы знаете друг друга? Ты же говорил, что никогда не бывал в до… – Я замолкла, а потом с широкой улыбкой подскочила. – Саба старше, чем кажется на вид. Будь она жива, ей было бы примерно столько же лет, сколько и тебе.

– Знаю… – Джембер быстро глянул на меня, его слегка округлившиеся глаза подтвердили мои догадки. – Молчи.

– Так вы были парой!

– Я выгоню тебя на улицу, – пригрозил он, однако слова его не возымели нужного действия из-за румянца, залившего его лицо.

– Ты любишь ее, – протянула я нараспев и спрыгнула с кровати, когда он потянулся ко мне. – Признайся в этом.

Глаза Джембера пылали огнем: будь у него на ноге протез, он бы наверняка погнался за мной.

– Почему бы тебе не заняться тем, ради чего ты сюда пришла, – прорычал он, затем вытащил грифельную доску и протянул мне, – и не продолжить работу над своим амулетом.

Я не шелохнулась. Потому что сомневалась, что, окажись я рядом с ним, он не затащит меня на кровать и не изобьет до полусмерти.

От осознания этой правды внутри меня закипела злость.

– В том, чтобы любить кого-то, нет ничего плохого.

– Ты знаешь меня уже четырнадцать лет. Думаешь, я способен на любовь?

Горло внезапно сдавило – то ли от сдерживаемого смеха, то ли от рыдания. Я сглотнула… потом еще раз.

– Нет, – наконец сорвалось с моих губ. – У тебя нет сердца.

Повисшая между нами тишина была такой густой, что мне хотелось в ней утонуть.

– Дольше одной ночи ты здесь не задержишься. – Джембер помахал доской в мою сторону, и я без возражений ее взяла. – Так что приступай.

Я просидела за работой до глубокой ночи. Перейдя с грифельной доски на дерево, вырезала такое количество амулетов, что мне больше не хотелось смотреть на древесину. И каждый раз Джембер говорил мне начинать заново.

Заносчивость и высокомерие – грехи. А признание своих способностей – нет. Я умела делать амулеты. Причем очень хорошо. К тому же для изучения у меня был превосходный экземпляр. Еще никогда на создание амулета у меня не уходило три дня. Никогда.

По этой причине Джембер не просто так отказывался давать мне серебро, и связано это было не столько с моей работой, сколько с местью.

– Я готова переходить на серебро.

– Нет, не готова, – пробормотал он, продолжая дремать лежа на спине.

– Ты даже не взглянул на него. Я готова.

Он открыл глаза и посмотрел на амулет. Изучал его достаточно долго, чтобы потом посмеяться надо мной, но не настолько, чтобы заметить какие-то недостатки.

– Начинай заново.

Мое сердце болезненно сжалось.

– Я начинала уже дюжину раз.

– И до сих пор не выходит? – Вопрос был риторическим и сквозил сарказмом. – Хм. Понятно.

– Джембер, ты несправедлив. Хочешь, чтобы к утру меня здесь не было, а сам даже не пытаешься мне помочь. – Я сунула ему в лицо свой деревянный амулет, вынуждая посмотреть на него. – Он выглядит в точности как твой. Я готова перейти на серебро, и ты это знаешь.

Он выхватил из моей руки амулет, но не сводил с меня пристального взгляда.

– Какая разница, что он выглядит как мой? Вопрос в том, ощущается ли он моим? Даже малейший огрех имеет значение.

– Ты даже не посмотрел на него.

В конце концов он сдался и принялся разглядывать амулет. А потом разломил его надвое и швырнул через дверной проем в соседнюю комнату.

– Зачем ты это сделал?

– Держи себя в руках, девчонка…

– Он был безупречен, и ты это знаешь.

– Ты так сильно хочешь вернуться в этот замок, что из-за плохой подготовки готова рисковать своей жизнью. Почему? Что тебя там ждет?

Я отвернулась, чтобы он не заметил моих вспыхнувших щек. Мое сердце… вот что. В руках юноши с глазами, полными надежды.

– Покровительство.