Спутник следопыта

Даже у взрослых птиц много врагов, а их хрупкие яички и слабые беспомощные птенчики подвергаются бесчисленным опасностям, служат лакомой добычей различных животных. Иногда гнездо, занятое парочкой птиц одного вида, привлекает внимание другого, возвращающегося с зимовки позднее. Если запаздывающий вид сильнее первого, он отбивает у слабой парочки дупло, скворечник или гнездовую постройку, выбрасывает или затаптывает их яички и поверх разоренного жилья начинает мостить лоточек для своей кладки. В деревнях и селах часто приходится видеть, как поздно прилетающие стрижи выживают из гнезда домовых воробьев. Описаны случаи захвата куликом-чернышом только что свитых гнезд певчих дроздов. Выброшенные голубые яички дроздов находят тогда на земле разбитыми. (Обычно черныш использует старые гнезда птиц и белок.) Вертишейка выбрасывает из дупла яйца горихвостки, прилетающей раньше ее; утка-гоголиха растаптывает в большом дупле кладку рано гнездящихся скворцов и, нащипав из своего брюшка самого нежного пуха, делает подстилку, на которую откладывает крупные, слегка зеленоватые яйца. Бывают и такие случаи, что одна утка, отбив у самки другого вида гнездо, уже полное яиц, добавляет свою кладку и выводит целую кучу утят двух пород. Иногда встречаются своего рода «многоэтажные» гнезда — постройки из нескольких слоев, свидетельствующие о смене хозяев за один короткий гнездовой период. Одно такое «гнездо-загадку» я нашел 17 июня 1945 г. на оз. Малый Аксуат (Кустанайской обл. Казахстана). Над водой, в чаще тростников метрах в 10 от края со стороны озерного зеркала, находилось овальное гнездо размерами 52 × 40 см при высоте 40 см. В помятом и сыром его лотке лежала скорлупа двух яиц красноголового нырка, расклеванных камышовым лунем. Гнездо было, видимо, давно брошено уткой, и я догадался почему, обнаружив одно нетронутое яйцо нырка, провалившееся в ход, прокопанный снизу водяной крысой. Очевидно, соседство этого грызуна потревожило утку. Под ее гнездом оказалось свежее круглое гнездышко крысы с 5 детенышами, начавшими покрываться буроватой шерсткой. (Сама крысиная мамаша успела незаметно нырнуть в воду и скрыться.) Так как вся постройка показалась мне слишком громоздкой по сравнению с обычными гнездами нырков, я продолжил раскопки и нашел третий, самый ранний слой — гнездо лысухи с потопленными в воде 8 слегка насиженными яйцами. Трудно сказать, что вынудило лысуху оставить гнездо с полной кладкой; возможно тоже беспокойное соседство крысы. На брошенном гнезде лысухи устроился нырок, но и у него дело окончилось неудачей. Интересно, что крыса не тронула яиц ни лысушьих, ни нырковых; один горизонтально идущий ход зверька был проложен в толще гнезда, прямо по лысушьей кладке. В сотне метров от этого участка я нашел еще одну постройку водяной крысы, сделанную в гнезде лысухи, тоже подкопанном снизу. В этом случае птицы бросили гнездо еще до начала кладки яиц.

На следующий год (1946) в южной части той же большой озерной системы Аксуат я нашел еще следы «невольного хищничества» водяной крысы. 2 июля в небольшом тростниковом островке, расположенном на мелководье, метрах в 200 от берега, я заметил узкую дорожку или, точнее, канавку, пробитую в зарослях, и следуя ей, скоро увидел огромное гнездо лебедей-кликунов. Сложенное из сухих стеблей тростника, оно имело овальную форму, длину 4 м при ширине 2 м и высоте 60 см. В плоском лоточке, заботливо выстланном мягкими метелками тростника, лежали раздавленные, очень хрупкие скорлупы лебединых яиц с отставшей кожистой пленкой — следы того, что птенцы благополучно вылупились[95]. Только одно яйцо, откатившееся на край гнезда и оставленное лебедями, было слегка поклевано вороной. Тут же лежало и расклеванное яйцо хохлатого нырка, видимо, принесенное из гнезда, расположенного где-то поблизости. Обыскав весь тростниковый островок, имевший площадь около 150 м² и очень густые заросли, я обнаружил 7 гнезд водяных крыс и брошенное гнездо нырка без следов насиживания и вылупления птенцов. Разобрав его верхушку, я натолкнулся на кладку из 5 яиц, расположенных в три яруса, из которых нижние два находились в грязной воде. Все яйца скатились вниз — в ход водяной крысы, прокопанный от основания гнезда к его лотку. Утка бросила кладку, и шестое яйцо, единственное оставшееся на поверхности гнезда, досталось вороне. Таким образом, водяная крыса, подкапывая гнезда ценных водоплавающих птиц, вызывает гибель кладок, не пользуясь ими как добычей.

Интересно, что и толща гнезда лебедей была пронизана норами водяных крыс, правда, не доходившими до поверхности лотка. (То же самое было отмечено и в другом лебедином гнезде, найденном мной на этом озере много ранее — в 1935 г.) Мое предположение, что лебедята благополучно вывелись, сделанное на основании осмотра гнезда и скорлупок яиц, оказалось правильным. Через несколько дней я нашел этот выводок километрах в 5 от гнезда. Поймав лебедят, я надел им на лапы по кольцу с номером, чтобы узнать, куда они полетят зимовать и вернутся ли на свое озеро.