Спрут

За столом играли в покер. Царила такая напряженная тишина, словно с минуты на минуту должно • было что-то произойти.

— Открываю, — проговорил американец. — Двести тысяч.

— Согласна, — отозвалась графиня Камастра.

Двести тысяч? — переспросил Каттани. — Ну что ж, хорошо.

— Я тоже согласен, — последним сказал Терразини. — Сколько вам карт?

Сидящий с краю Сорби нервно наблюдал за игрой. Слыша называемые цифры, он каждый раз облизывал губы.

* * *

Молодой человек, сидевший за рулем, приказал Маурили выйти из машины.

— Вы что, собираетесь меня здесь бросить? — прерывисто дыша, попробовал протестовать журналист.

— Вылезай! — гаркнул тот.

Сидевшие сзади вышли из .автомобиля. Один из них распахнул переднюю дверцу и потянул Маурили за руку, вытащил его из машины.

— Эй, вы обалдели? Что вам от меня надо? — скулил Маурили. — Разве я вам что-нибудь сделал? Оставьте меня в покое. Пустите! Помогите-е-е-е!...

Его втащили в полуразрушенный дом. От яркого света фар сюда доходило лишь тусклое мерцанье. Маурили споткнулся- и чуть не упал. Усатый поддержал его. Потом, резко дернув за руку, повернул лицом к себе. И изо всех сил ударил кулаком. Маурили со стоном упал навзничь. Второй, схватив за отворот пиджака, поставил его на ноги.

— Кому ты сообщил название типографии? -— прошипел он.

--- Какой еще типографии? — пролепетал журналист.

Вместо ответа он получил еще один сильный удар в лицо. Стукнулся головой о стену и был оглушен. - Из рассеченной скулы сочилась кровь.

— Да вы что, убить. меня хотите?—в ужасе закричал Маурили. .

— Говори! — приказал парень, не выпускавший изо рта жвачку. — Если все скажешь, мы тебя отпустим.

Маурили, еле держась на ногах, оперся о стену.

— Я ничего не знаю, — простонал он.

Усатый вновь ударил его.

— Ах, ты ничего не знаешь? Значит, типография загорелась сама?

Маурили повалился на землю. Корчась всем телом, он жалобно стонал:

— Святая мадонна! Они хотят отправить меня на тот свет...

— Кому ты сказал? — дико заорал на него парень, который вел машину.

Усатый продолжал избиение. Ударил ногой в живот. Потом приподнял на воздух. Маурили с трудом дышал, все лицо было разбито в кровь. Ноги совсем не держали, и он валился на своего мучителя.

— Имя! — требовал усатый. — Мы хотим знать, как зовут того человека, с которым ты говорил.

Новый удар в распухшую физиономию отбросил Маурили к стене. Стукнувшись о нее спиной, Маурили подался вперед. Но, прежде чем упасть, получил еще один страшный удар в челюсть.

Лежа на земле; Маурили' издавал стоны и что-то бормотал. Теперь, его пинали ногами.

— Назови фамилию! — злобно требовали трое, — Выкладывай фамилию!

Усатый склонился над Маурили. Схватил его за длинные кудри и бешено прорычал:

— Ну так что? Хочешь, чтобы я размозжил тебе голову?

Маурили уже терял сознание. Собрав последние силы, он произнес:

— Ла-у-део...

* * *

На вилле продолжалась партия в покер.

— Мне две карты, — сказал Каттани, закуривая.

— Мне одну,— подал голос Терразини.

Карризи был почти совсем пьян. Глаза слипались, и ему стоило больших усилий не захрапеть тут же за столом.

— Две карты,— попросил он.

Скрежет тормозоз оповестил о том, что к вилле подъехала машина. Затем громко хлопнули дверцы.

— Мне достаточно, — сказала графиня Камастра.

— Ваш черед,— произнес, обращаясь к ней, Карризи.

Все прислушивались к тому, что происходит за окном.

— Пятьсот тысяч! — выпалила графиня.

— Я пас, — сказал Каттани.

Терразини поиграл желваками.

— Миллион,— предложил он.

В коридоре послышались шаги. Кто-то шел в гостиную.

— Два миллиона!— удвоил ставку американец.

Дверь распахнулась, и на пороге появился молодой человек, который сидел прежде за рулем «вольво». Его бабочка съехала набок. Одна пола пиджака была испачкана в земле. Все взгляды устремились на его хищную физиономию.

Он поглядел на Терразини. И кивнул ему, явно подавая условленный знак.

Адвокат швырнул карты на стол.

— Графиня, — сказал он, — мне не следовало показывать вам карты. У меня были королевское каре и туз. Но теперь мы все можем отправляться спать. Спокойной вам ночи!

Карризи, покачиваясь, последовал за Терразини. А Ольга, не скрывая досады из-за столь неожиданно прерванной партии, пробормотала:

— Ну и манеры!

— Уф! — отозвался Каттани. — Да ему было совершенно все равно, выигрывать или проигрывать... Эта партия в покер понадобилась только для того, чтобы зачем-то задержать меня здесь. Пока не получат какое-то сообщение. Не так ли, доктор Сорби?

Ольга нахмурилась.

— Какое сообщение?

— Да так, ерунда, — попытался отмахнуться от вопроса банкир. — Чепуха!

— Тут все вермя идет какая-то закулисная игра, — меланхолически заметила графиня. — Мне это уже начинает надоедать.

— А вы остались в выигрыше или проигрыше,, комиссар? — осведомился Сорби.

— Мне даже удалось выиграть.

— Вам и в самом деле повезло, — сказал банкир. Глядя на пересчитывающего банкноты Каттани, он высунул язык, как ящерица, ловящая насекомое.

Ольга и Каттани вместе уехали на машине.

— Что за сообщение они ожидали? — спросила она.