Спросите Фанни

Лиззи услышала, как звякнули кольца занавески. Она решила, что может безопасно проникнуть внутрь, если только воздержится от разговоров, поэтому открыла двери, прижав палец к губам, помахала отцу и на цыпочках проскользнула в палату. У Мюррея так и не было возможности побриться; щетина отросла неравномерно, и старик напоминал неопрятного уголовника.

Лиззи осторожно взяла из рук Джорджа стакан с вином и начала красться к двери.

— Так-так-так, — сказал Гэвин из-за занавески.

— Етицкий корень! — в сердцах воскликнул Мюррей. — Тебе известны какие-нибудь правила приличия?

Лиззи медленно раздвинула занавески на половине Гэвина. И вот он, голубь сизый: полусидит в кровати, спинка поднята под углом сорок пять градусов. Лохматые брови примяты и неряшливы, как на дешевой маске для Хеллоуина, морщины по всему лицу — ни дать ни взять постаревший ковбой Мальборо, на которого он, наверное, когда-то хотел быть похожим. Ворот больничной пижамы в цветочек оттопыривался, обнажая дряблый индюшачий зоб у основания шеи. Гэвин поднял бокал в знак приветствия, и Лиззи показалось, что рука у него дрожит.

И чем ее привлек этот мужчина?

Гэвин указал подбородком на стакан Лиззи:

— Только не поливай вином мою электронную книгу, ха-ха-ха.

И Лиззи захотелось выплеснуть содержимое стакана ему в лицо. Но она лишь спросила:

— Как рука?

— Надо же, какая забота, — скривился Гэвин. — Или изображаешь вежливость, чтобы я не засудил тебя? Ты в курсе, что мне нужна пересадка кожи?

— Слышала, — ответила Лиззи. Она ощутила чувство власти над Гэвином уже просто потому, что была в уличной одежде, а он лежал тут в девчачьей ночной рубашке. — Не надо было отбирать у меня свой дурацкий чайник.

— А не надо было обливать мой ноутбук. У тебя есть хороший адвокат?

— Даже два.

— Члены семьи не в счет.

— Ты что, действительно собираешься подавать в суд? — прищурилась Лиззи.

— Гэвин, Лиззи, — попыталась остановить их Рут. — Ваша грызня не пойдет отцу на пользу.

— Я не намерена спускать тебе клеветнические заявления, будто я покушалась на тебя, — сказала Лиззи. — Мне плевать, что там была твоя дочь. Она — как это говорится? — необъективный свидетель. И не надо забывать: ничего не случилось бы, не испогань ты мамину поваренную книгу.

Гэвин откинул голову на подушку.

— Черт возьми, это всего лишь кулинарная книга! Я знаю, что в ней были заметки твоей матери, но ей-богу, не слишком ли много шума из-за досадной неприятности? Я подозреваю, что дело совсем в другом.

— Да, черт тебя подери, — подтвердила Лиззи.

— В чем другом дело? — спросил Мюррей.

— Ни в чем, папа, — сказала Лиззи.

— И ты убеждаешь себя, будто я заставил тебя так поступить, — продолжал Гэвин. — Что полная брехня.

— Так и есть: заставил, — запальчиво бросила Лиззи.

— Хватит! — Рут встала. — Я больше не могу вас слушать, у меня голова заболела. А у отца, я уверена, подскочило давление. Какой бы секрет вы ни обсуждали, прекратите оба сейчас же. Я объявляю игру в молчанку.

Лиззи злобно уставилась на Гэвина, а тот пренебрежительно пожал плечами.

— У меня есть предложение, — сказал Джордж. — Почему бы вам просто не извиниться друг перед другом — и все дела? Гэвин, скажи, как ты сожалеешь о том, что уронил книгу в раковину. Лиззи, извинись за то, что облила ноутбук кипятком. Пусть каждый останется при своем мнении: пыталась Лиззи плеснуть воду на руку или все вышло случайно. И покончим с этим.

— Молодец, Джордж, — похвалила удивленная Рут.

— Гэвин? — позвал Джордж.

— Я подумаю, — пробурчал тот. — Но ничего не могу обещать.

— Лиззи?

— Забудь, — ответила Лиззи. — Ему слишком за многое придется извиняться. Я даже не знаю, с чего начать. И нет, я не согласна на такие условия. Лучше вернусь в коридор, — сообщила она своей семье. — Мне вообще не стоило сюда входить. — И она откинула длинные волосы назад, чтобы они не липли к разгоряченной шее. — Все это не способствует пищеварению, как сказала бы мама.

— Подожди, — окликнул ее Гэвин, глядя на Мюррея. — Прежде чем ты уйдешь, твой отец хочет что-то тебе сказать.

Мюррей повернулся и в ярости уставился на него:

— Что?!

— Эх ты, чувак, — покачал головой Гэвин.

— Мне совершенно нечего сказать, — пробормотал Мюррей. — Лиззи права: место крайне неподходящее для серьезного разговора. И прошу не называть меня чуваком, — добавил он. — Я ненавижу это слово.

— Ну и семейка, — присвистнул Гэвин. — Я считаю, вам всем следует почаще делиться наболевшим, чтобы скрытые помыслы не проявлялись в таком извращенном виде.

— Прекрати, Гэвин, — предупредил Мюррей.

— Нет, ну правда: ты целый век хранишь свой большой секрет. Дети уже выросли. Они должны знать.

— О чем? — забеспокоилась Рут.

Мюррей гневно уставился на Гэвина:

— Не смей вмешиваться в нашу жизнь! Я не нуждаюсь в твоих советах. И в ободрении тоже. Я скажу им, когда сочту нужным, и уж точно не в твоем присутствии.

— Что за большой секрет? — не унималась Рут.

— Рут, — вполголоса произнес Джордж, — не лезь.