Справедливость для всех, т.I "Восемь самураев"

— Мы зла не хотим. И за плечами его к вам не тащим. Нам нужно переночевать, запасы обновить и почиститься. Потом уйдем. А девочку забирайте. Наша лекарка, — бретер указал на Хель. — О ней позаботилась. Послушайте только ее, как дальше за больной ходить. Не повредит.

— Кажется, не видать нам тут роздыху, — проворчал Кадфаль.

— Терпение, брат, — вполголоса окоротил его Бьярн. — Бог с нами.

В темнеющее небо взмыл истошный женский вопль, нечленораздельный и жалостный. Шапюйи навострил ухо, прислушался и пояснил через плечо:

— Вдовица. Про девчонку, видать, прознала.

Прошло еще несколько минут. Компания терпеливо ждала, деревенские шуршали и неразборчиво переговаривались. Небо темнело, кислый дождь прекратился, однако тончайший слой пыли запорошил все.

Наконец с забора кинули лесенку из жерди с перекладинами. Похожий на медведя крестьянин слез по ней, немного потоптался, отряхивая штаны от несуществующего мусора, подошел, близоруко щурясь. Он оглядел каждого из Армии, очень внимательно, будто измеряя и взвешивая на ярмарочных весах с проверенными байлем гирьками. За воротами, тем временем, в голос причитали бабы. Гаваль удивился — вроде бы упоминалась одна лишь вдовица, голосило же, по крайней мере, три женщины, может и больше. Но загадка тут же получила ответ.

— С девчонкой двое тележных были, — прогудел, наконец, мужик сквозь бороду. — Они где?

— Не знаем, — ответил Раньян и кратко пересказал события минувших дней, опуская сомнительные моменты вроде убийства фальшивых заставников и намерения прикончить Шапюйи. Кондамин поддакивал и кивал.

«Медведь» снова подумал, расчесывая бороду, точнее бороздя ее пальцами. При этом он тревожно косился на Бьярна, который идеально соответствовал образу подонка и мародера без принципов и морали. Рыцаря это, похоже, искренне забавляло.

— Ладно, — решил он, в конце концов. — Вы вроде как по-божески. И мы тем же ответим. Как Бог велел. Девку отдайте. Внутрь не пустим, уж не серчайте. Хоть Господом Богом и всеми атрибутами клянитесь, не отворим.

— Да не больно то и надо, — задрал подбородок Бьярн, видимо решивший взять реванш за косой пригляд. — Видели мы вашу часовню. Позор, мерзость и запустение! Люди честные, богобоязненные с божьим домом не поступают. Клясться именем Его тут — срамно и стыдно!

Медведь нахмурился. Судя по всему, в кудлатой голове за один раз помещалась только одна мысль, которую мужик думал полностью, от начала до конца, и лишь затем переходил к следующей

— Болтаете как попы… А халатов нет… И бошки небритые… Во! — наконец просветлел он. — Вы… эти… скупидотели⁈

— Искупители, — с достоинством поправил Кадфаль.

— Ну… тогда… оно то конечно так наверное… да только… — селянин еще немного помолчал и решительно заявил. — Но за ворота не пустим. А ночлег да, дадим, нешто мы злодеи какие… да божьим людям…

Артиго искоса глянул на Хель с торжествующим выражением лица, дескать, вышло по-моему, а ты сомневалась… Если женщина и заметила это, вида не подала.

— Завтра нужны бабы, числом трое, не меньше, — сурово приказал Кадфаль.

— Это че еще за такое⁈ — вскинулся опять с недоверием и опаской человек-медведь. — Про баб не было уговору! Тебе может и женок оприходовать⁈

Кадфаль выпрямился, расправил плечи, оперся на дубину с великолепной небрежностью эпического героя со словами:

— Часовню подметать и мыть станем. Как можно Пантократору, Отцу нашему возносить молитвы средь пыли да грязи нечистотной⁈ Закоснели вы тут во грехе и свинстве. Будем исправлять!

— Геракл, — тихонько проговорила Хель очередное незнакомое слово. — Только без шкуры.

Сраженный наповал мощным обвинением, бородатый как-то стушевался, опустил широкие плечи, сказал упрямо, хоть и без прежней уверенности:

— В сарае можете разместиться. Покажу. Харч принесут. Баньку бабы протопят, погодить придется. И, эта, девку кладите. Мы ее заберем.

— А я? — жалостливо пискнул Шапюйи.

— А ты окажешь нам честь и составишь компанию, — вежливо сообщила Хель, опережая долгую думу человека-медведя. — Я хочу побольше узнать насчет славного вольного града Дре-Фейхан…

И так получилось, что Несмешная Армия, пролив некоторое количество крови, обрела ночлег и приют на какое-то время, хоть и не самый удобный, но вполне приемлемый. У этого малозначительного в общем то события оказалось много неожиданных последствий, однако встретиться с ним компании только предстояло…

* * *

Гаваль поет немецкую балладу «Крестьянин и рыцарь» в переводе Льва Гинзбурга. Я чуть-чуть адаптировал перевод под реальность Ойкумены, убрав упоминание крестового похода и проч.

Глава 10

Глава 10

«Не люблю альтернативную историю. Не сказать, чтобы я питал какие-то принципиальные возражения против жанра, скорее это профессиональное неприятие. История — точная наука, имеющая дело с конкретными материальными свидетельствами, которые отражают в своем существовании однозначно свершившиеся события. Свидетельство, то есть некий факт, либо есть, либо нет. Поэтому я счастливо избегаю бесплодных мыслей и догадок о неслучившемся в истории 'континента призраков».