Спору нет!

– Я вам ничего не сообщил, до чего бы вы сами не догадались, – заметил Цесаркин и, усевшись в Гелендваген, дал по газам. Он взглянул в зеркало заднего вида на замершего, будто перед броском, Рогинского.

«Теперь, Вера Юрьевна, вы из частной клиники не выйдете. Ваш муж об этом позаботится. А с другой стороны, из-за собственных бредней чуть мою Нину до инфаркта не довела…» – Цесаркин поморщился и остановился около дореволюционного здания красного кирпича, где располагался Следственный комитет.

– Денис, где ты? – нетерпеливо поинтересовалась Нина. – Уже очная ставка начинается.

«Опять кордебалет с цирковым медведем», -мысленно хмыкнул Цесаркин и, припарковав машину на стоянке для сотрудников, понесся на третий этаж в конференц-зал.

«Точно шоу для слабоумных», -про себя пошутил Денис, наблюдая за происходящим будто со стороны. Впрочем, так оно и было. Из-за скопища народа, набившегося в огромную, словно аудитория, комнату. Хорошо, хоть журналистов не позвали. Но сотрудники Интерпола оккупировали половину большого стола посредине кабинета. С другого края – в инвалидной коляске восседал тесть Александр Петрович, а рядом с ним расположилась Нина. Почти впритык к ней сидел Афиногенов, державший ладонь на широком пакете, завернутом бечевой и опечатанном.

По другую сторону сидели Риоха вместе со своими адвокатами. Судя по костюмам, часам и портфелям, стоили эти парни немало.

– Итак, приступим, – скомандовал Афиногенов и внимательно глянул на Цесаркина, ютившегося в самом углу.

Взгляд бывшего шефа говорил только об одном:

«Нечего опаздывать, Цезарь!»

«Мне и на галерке хорошо», – мысленно телеграфировал Цесаркин.

– Приступим, – снова повторил Афиногенов и принялся нудно объяснять, что картину изъяли у отца Нины Тарантуль, опечатали и доставили в следком.

Потом долго срывали печати и пломбы, скручивали бечевку и, наконец, явили миру жуткий набросок. Неподготовленные охнули и скривились, специалисты одобрительно зацокали языками. Цесаркин не являлся ценителем авангарда и вообще мало понимал, как живопись а-ля ребенок может так высоко цениться. А с другой стороны, ему удалось сохранить серьезное лицо и не вопить на весь кабинет подобно Афиногенову:

– Из-за этой мазни столько вони?

Денис видел, как спрятал улыбку тесть, а за ним, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, потупились эксперты.

– Там ничего нет, – тяжело вздохнула Нина. – Меня на таможне остановили именно из-за этой копии. Ее несколько раз просвечивали, а потом даже пригласили специалиста из музея. И тот подтвердил, что картина не представляет ценности…

– Мы сейчас разберемся, – крякнул генерал и приказал снять рамку и паспарту. Вскоре на столе валялся лист картона с нарисованным творением господина Риохи, рамка и задняя часть картины. Все по отдельности. Никакого пергамента четырнадцатого века рядом не наблюдалось. Анна Риоха даже напряглась от усердия, пытаясь понять, кто ее обманул и где. Она что-то недовольно шепнула испанскому родственнику, а тот, раздраженно махнув головой, потянулся к рамке и, словно задумавшись, завертел ее в руках. Это не укрылось ни от Интерпола с Афиногеновым, ни от Цесаркина.

– Позвольте, – учтиво попросил один из сотрудников и, вытащив рамку из пальцев онемевшего Риохи, аккуратно разломил вдоль пополам.

Денис мог поклясться, что заметил обескураженность на физиономии Диего и злое лицо его кузины. Остальные же присутствующие обмерли, увидев внутри рамки аккуратные пазы со вставленными пластинками. Вся конструкция напоминала пенал. Только слишком узкий и длинный. Созданный непревзойденным умельцем. Очень тонкая работа!

Полицейский аккуратно потянул пластину, и та легко выехала из паза, явив присутствующим аккуратные выемки, явно предназначенные под камни. Но пустые.

– Не хотите пояснить? – осведомился один из интерполовцев.

– Понятия не имею, о чем вы, – пробормотала Анна, а ее кузен закивал.– Мы собирались вернуть дядину работу, – потупившись заметила она. – Я надеюсь, мы можем забрать нашу реликвию?

– Реликвию? – переспросил Афиногенов. – Лучше расскажите, как пытались провезти контрабанду через Российскую границу.

Анна и Диего Риоха переглянулись между собой.

– Меня обманули, – пробормотала Анна по-русски. Диего грязно выругался и виновато глянул на сестру. Пробурчал медленно, чтобы кузина его поняла. Она обескураженно замотала головой. Хотела что-то добавить, но адвокаты зашикали со всех сторон. Диего взял себя в руки, а его сестра еле-еле смогла сдержать слезы. Денис заметил, как его коллега, наклонившись к своей клиентке, тихо и настойчиво что-то внушает. Анна закивала в ответ.