Спору нет!

– Это пижама, – прошелестела Арахна одними губами и принялась помогать ему. Сама сняла футболку, а воевать с трикотажными шортами предоставила Цесаркину.

Он, приговаривая какие-то ласковые словечки, осторожно провел по ключице, затем плавно переместил одну ладонь на грудь, упругую, словно мяч. Другую руку положил на затылок. Нина тем временем пыталась стащить с него штаны и царапала бок острыми ноготками.

– Нина, Ниночка, Нинуля, – бормотал он, словно молитву, покрывая поцелуями ее лицо и шею. Она терлась об него, извиваясь в руках, ни на минуту не останавливаясь. Словно ртуть, находясь все время в движении. И это накаляло страсть, раздувая ее до полного помешательства, когда только одно имело значение. Нетерпеливые поцелуи сменились жаркой схваткой. И Цесаркин даже подивился собственной неистовости. Обоюдное движение в едином ритме. До одури, до фейерверков и бабочек.

Ему показалось, что на несколько минут он воспарил куда-то ввысь, увлекая за собой Нину, задыхающуюся в его объятиях. И хриплый стон Арахны как лучшая музыка на свете...

Денис почувствовал, как на него накатывает дикая эйфория.

«Окончательно крышу снесло», – заметил он про себя, помогая Нине спуститься со стиральной машины. Вероятно, так оно и было, когда целуя Нину в висок, Цесаркин жарко прошептал ей на ухо:

– Ты – потрясающая. Теперь я понимаю деда!

Звонкая пощечина отрезвила Цесаркина. Арахна, только-только млеющая в его объятиях, одарила презрительным и холодным взглядом. И, завернувшись в розовое банное полотенце, отрезала, делая паузы между словами:

– Наш брак с Иваном Алексеевичем не подразумевал интимных отношений.

Глава 14.

Денису от нахлынувшей ярости захотелось оторвать себе голову. Как он, известный своей выдержкой адвокат, умудрился ляпнуть такое!

Цесаркин шагнул к Нине, покаянно склонив голову.

– Прости, я словно сам не свой, – повинился он, пытаясь ее обнять.

Но прекрасная Арахна лишь передернула плечом, не позволяя ему даже прикоснуться к себе.

– Выйдите, пожалуйста, – отстраненно попросила она. И сразу стала холодная и далекая, словно английская аристократка. – Мне нужно одеться.

Денис кивнул, но не сдвинулся с места.

– Нина, – пробормотал он. – Пожалуйста!

– Что вы хотите?– ледяным тоном уточнила она.

– Все что угодно, – улыбнулся Цесаркин. – Давай вместе примем душ, поговорим о неведомом взломщике, выпьем чаю.

– Это лишнее, Денис Олегович, – прошептала Нина, отворачиваясь. – Нам вообще не стоило общаться.

– Глупости говоришь, – пробурчал он, подходя вплотную и притягивая ее к себе. – Я дышать без тебя не смогу. Пожалуйста, поговори со мной.

– Хорошо, – бросила она, поправляя норовившее слезть полотенце. – Поговорим. Когда-нибудь... А сейчас уходите.

Денис почувствовал, как его захлестывает паника.

«Нужно что-то предпринять, и как можно быстрее. Пока красавица не надела непробиваемый панцирь и не спряталась внутри. Еще минута – и Арахна превратится в архелона (гигантскую морскую черепаху мелового периода)!» – мысленно хмыкнул Цесаркин.

– Обойдешься, Нинуля, – отрезал он. – Никуда я не уйду от тебя. Так и буду болтаться рядом, околдованный.– Денис взял ее за руку, сгреб в охапку и, чмокнув куда-то в ключицу, прошелся губами до самой груди. Легонько потянул полотенце в сторону и, не дожидаясь, когда розовая тряпка упадет на пол, жарко прошептал протестующей Нине на ухо:

– Не брыкайся, девочка. Сейчас распалишь и меня, и себя. Надевай пижамку и приходи на кухню.

Нина замерла в немом изумлении.

«Да что себе позволяет этот человек?!»

Но губы распухли от поцелуев, а грудь изнывала от прикосновений.

«Околдовали его, – мысленно фыркнула она. – А сам так и норовит к стенке прижать».

Нина тяжело вздохнула, понимая, что истосковалась по мужской ласке.

«Со своими принципами ты всех распугаешь, – саму себя отругала она. – Этот чем тебе не угодил? Ну ляпнул глупость, можно и простить. Зато красивый и целуется сладко!»

А потом, пока надевала растянутую майку и широкие шорты – фиг кого обольстишь таким нарядом,– пока разбирала пальцами волосы и сворачивала их в незамысловатый узел, поняла, что взболтнула лишнего. Пронырливый господин адвокат обязательно уцепится за ее признание...

«Что ж, влюбилась ты, Тарантуль, в хитрована, – фыркнула про себя Нина. – Вот и посмотрим, какова ему цена!»

Она внимательно глянула на свое отражение в зеркале. Глаза как блюдца на пунцовом лице. И, одернув задравшуюся на груди майку, вышла на кухню. А там уже Денис выставил на стол чашки и даже одинокий эклер разрезал на две половинки. В прозрачном пузатом чайнике уже набирала цвет горячая влага, постепенно переходя от янтарного к насыщенному коричневому цвету.

– Иди ко мне, Нинуль, – то ли велел, то ли попросил Цесаркин и мягко потянул ее за руку. И когда она плюхнулась рядом, тихо заметил:– Прости за бестактность.

– Ты, ничего не зная, сделал выводы исходя из стандартных условий, – пробормотала Нина, не желая ни обвинять, ни сдаваться без боя.