Спор на жизнь (СИ)

— Мы много раз спасали друг другу жизнь, делили кров, хлеб, радости и беды. Я знаю тебя уже ни один год, поэтому от меня можешь не прятать взгляд. Помнишь ту стычку с татарами, когда я вытащил тебя из горящего дома? В тот день мы поклялись друг другу на крови: мы пообещали, что будем честны с собой, что пронесем нашу дружбу через годы. Так скажи мне, друг, что тебя гнетет? Ходишь темнее тучи, кидаешься на всех подобно дикому псу. Что происходит? Это из-за похода?

— Поход здесь не при чем. Я не могу объяснить… Это сильнее меня… — уже спокойнее проговорил он.

— А ты попробуй, может, я и смогу понять… Это все из-за того письма? Но ведь прошло уже много дней… Я разделяю твою скорбь, брат. Предатели будут наказаны, Бог…

— Бог?! Нет, мой друг, не Бог покарает их, а я. Эти изменники посмели посягнуть на святость власти, и я уничтожу их.

— Влад, месть не вернет тебе брата! — проговорил Гэбриэл, положив руку на плечо своего друга.

— Не вернет, но я заберу то, что принадлежит мне по праву.* Мой трон, мой дом, мое имя. Не будет узурпатор сидеть в моем чертоге, не будет мой отец, подобно крысе, скрываться от захватчиков. Даже если мне придется заложить душу, я верну свое.

— Будь осторожен в обещаниях, порой плата несоразмерна награде.

— С каких пор ты стал философом, Гэбриэл?! Будь ты на моем месте… Что бы сделал ты? Спокойно сидел тут и смотрел, как бояре, убившие моего брата, спокойно вкушают хлеб и соль под крылом самозванца, возведенного ими на трон?! Ждал бы, пока твой отец сгниет в плену или канет в небытие в бегах, а твой род зачахнет подобно сорванной розе? Завтрашняя битва решит исход событий. Больше года я ждал справедливости. Я ненавижу турок всей душой: они пленили меня в детстве, забрали от родных, грабили родовые земли, постоянно шантажируя отца, угрожая лишить меня жизни, но судьба распорядилась так, что им противостоят мои злейшие враги, поэтому сегодня я забуду о былой ненависти и выполню свой долг. Если османы одержат победу, султан обещал оказать мне поддержку в возвращении трона. Я наконец-то вернусь домой.

Гэбриэл продолжал молча смотреть на своего друга, пытаясь найти в его словах и жестикуляциях хотя бы тень того человека, которого он знал столько лет, но тщетно. Лишь при упоминании о доме лицо друга прояснилось, и на него легла печать умиротворения и душевной печали, которую он все чаще угадывал в его глазах. Будто не замечая сомнений Ван Хелсинга, юноша продолжил:

— Дом, Гэбриэл. Ты же родом из Валахии. Это близкие земли. Помнишь то ощущение свободы, которое наполняет твою душу, когда, поднявшись в горы, взираешь на лежащие у подножия деревушки? А горные реки, серебрящиеся в лунном свете? Высокие сосны, хранящие на себе отпечаток первозданной чистоты? А рассветы… эти прекрасные рассветы, заставляющие снежные шапки Карпат гореть златящимся огнем? Тот, кто видел бескрайние пейзажи Трансильвании, никогда не забудет этих мест. Ты ведь помнишь их?

— Помню, брат. Помню… — проговорил Гэбриэл, положив руку на плечо юноши.

Разорвавший тишину звук горна, ознаменовал начало переправы, прервав воспоминания друзей на ноте молчаливого примирения. Облачившись в доспехи, они направились к своим отрядам, готовясь принять участие в судьбоносной битве.

* Речь идет о реальном историческом эпизоде из жизни Влада Цепеша (Дракулы). В 1446г. венгры при поддержке местного дворянства совершили набег на его земли, убив отца Влада, а его брата похоронив заживо. Впоследствии при поддержке османского султана Дракуле удалось вернуть свои владения и титул. В своем рассказе я позволила себе обратиться к этим событиям, немного изменив.

***

Войска расположились на Косовом поле, готовясь насмерть схлестнуться в кровавой бойне: турки против венгров, христианство против ислама, рыцари против янычар. Какое-то время армии стояли в молчании, испытывая друг друга, лишь голоса командиров, молнией проносящихся вдоль строя, нарушали тишину своими призывными криками. Кто-то из них говорил о доблести и чести; кто-то о победе, которую они принесут империи, увековечив свое имя; другие призывали бойцов принять героическую смерть ради спасения своих близких; кто-то взывал к Аллаху, прося простереть свою бесконечную длань на воинов, готовящихся принять смерть с его именем на устах, и только наш герой, молчаливо взирая с высоты вороного коня, не произнес ни слова. Казалось, весь мир для него сузился до одного единственного голоса, эхом разносящегося в его голове. И голос этот твердил о смерти, мести и власти, вливая в сердце лицемерный яд и зачаровывая одновременно. Он странствовал по душе, воскрешая самые смелые и жестокие мысли, которые люди неизменно скрывают в самых потаенных уголках своего сознания, страшась облачить в словесную форму, чтобы не накликать гнев высших сил. Своими лживыми посулами он разжигал утихшую было ненависть в сердце молодого человека, готовящегося вступить в кровопролитную схватку.