— Времени не терял, — просипела Женя заржавевшим горлом древней колдуньи.
Кусака хранил молчание. Его ухмылка была красноречивей слов.
— И что ты можешь? — каркнула Женя. — Заплюёшь меня краской, нарисованный кусок говна?
Глаза Кусаки тягуче, натужно поползли по стене. Нашли Женю и замерли, изучая. Женя показала живоглоту фак — лоскуты лопнувшей кожи свисали с подушечки пальца — и поплелась к себе на этаж.
Вот и квартира. Трижды уронив ключ, Женя, наконец, смогла затолкать его в замочную скважину. Ввалилась в прихожую и окунулась в новые, чужие запахи. Сырая штукатурка, плесень… и пепел.
Пускай.
«Ключ и замóк», — твердила она про себя, пробираясь на кухню. «Ведьмин глаз» и опухоль», — на репите, когда глотала из чайника воду со вкусом песка. Напившись, подставила изувеченные кисти под кран. Сток с чавканьем всасывал нежно-розовую жижу.
Желудок скрутило. Женю вырвало в раковину тёплой водой с желчью. Сток алчно сглотнул.
Не закрыв кран, Женя в прострации — мокрый рот, отсутствующий взгляд — опустилась на табурет. Бесконечно долго наблюдала за звуками, доносящимися из комнаты, что служила ей одновременно гостиной и спальней. Там кто-то двигался. По стенам, по потолку.
Пускай.
Накопив толику сил, погрузила руку в сумочку и нащупала смартфон. Извлекла на свет. Скользким указательным пальцем с треснувшим ногтем выстукала пароль и ткнула в значок «Телеграма». На канале Красного Сталкера появилось новое послание, состоящее из нескольких постов. Чтобы вникнуть в смысл, Женя прочла его дважды.
Сталкер витийствовал в своей вычурной манере.