Спойлер: умрут все

— Ваша дочь? — вырывается у Тиши. Он не в состоянии освободиться, помощи ждать неоткуда, но он может тянуть время. Кто знает, что успеет произойти? Может, чёртову ведьму хватит инфаркт.

— Доченька, — отвечает Зервас севшим голосом. — Ей было шесть. Прямо у меня на глазах. Лёд был слишком тонок. Слишком тонок. Но настоящая причина в другом. Силы не делятся тайнами… даром.

Зервас перемещается к изголовью. Она так близко, что Тиша улавливает запах пудры.

— Но это было и шансом. Парень из морга пустил меня к Наде и позволил добыть её суть, — продолжает историю Зервас. Тиша мало понимает из услышанного, но это только подстёгивает его ужас. Безумие уже здесь, уже рядом, смрадным выдохом опаляет лицо. Горло скручивает в спазме, и проглоченная кровь рвётся наружу. — Владлен осатанел, когда узнал. Он вечно считал мои изыскания баловством, но в тот раз решил, что я вовсе слетела с катушек. Нормально? Я давала нам шанс вернуть Надюшу к жизни — да, в новом теле, но разве это важно? — а он вознамерился упрятать меня в дурку. Я не могла этого допустить.

Вздох. Пауза.

— Я любила его, — возобновляет Зервас рассказ. — И люблю до сих пор… Когда Владлен… В общем, я опять заплатила тому типу из морга и извлекла из тела суть. С Владленом оказалось проще. Слишком мало времени прошло с момента смерти.

— Мама, мамочка, мама, а про нас?! — мяукают куклы, повисая на женщине бесформенными шевелящимися плодами. — Расскажи, как ты привела нас в свой весёлый домик и превратила в куколок, милых славных куколок!

— Если успею, девочки, — улыбается Зервас многообещающе. — Наш гость скоро сам всё узнает.

Но всё же тщеславие не даёт ей сдержаться:

— У Эйбона суть именуется эссенцией, но, как по мне, «суть» — более ёмкое слово. Это буквально суть человеческая. Называть её «душой» слишком упрощено, а «эссенцией» — туманно. Программный код — вот самое точное сравнение. Добыть суть непросто, но и это лишь половина задачи. Нужно подготовить вместилище. Например, тело можно сшить. Я сызмала любила шить и просто обожала кукол. Они мягкие, и милые, и уютные. И я сшила Владлену новое тело. Да, механическое сгодилось бы лучше, оно функциональней, однако в этом я не разбираюсь абсолютно. Мишка был спец по всяким механическим штукам, вон какое убежище мне отгрохал, но когда я начинала, мы ещё не встретились. Потом я научилась обращать в кукол живую плоть. Что поделать? Уж больно я их люблю.

Она отвлекается, чтобы проверить температуру барбекюшницы. Пламя гудит в ногах Тиши. Тёплый воздух овевает пятки, но Тишу пробирает до костей. В воздухе разливается густой запах нагретого металла и угля. Стон вытяжки напрасен.

— И вот. Я поместила суть Владлена в сшитое тело, — говорит Зервас с гордостью, и Тиша вспоминает Потеху: «Знаешь, что внутри было? Холщовый мешочек, а там — порошок непонятный. Пыль пылью». — Суть пробудилась, но увы, Владлен не мог двигаться сам без кристалла Игэша. И он… был не в духе, представляешь? Вместо благодарности-то! Даже в самом сильном мужчине сидит нытик.

Она перебирает на подносе крючки и лезвия. Их бряцанье кажется Тише громоподобным. Потолок начинает крениться, как при землетрясении.

— Я решила оставить его в покое до той поры, пока не разберусь, как обходиться без помощи кристалла. Или пока не узнаю, как обратить тело куклы в человеческую плоть. И я бы дозналась! А вы, — она тычет спицей в сосок Тиши, и Тиша взвизгивает, — испоганили годы труда. Вон что сделали с моим мужем!

«Чья бы корова мычала», — мелькает в голове Тиши. Он до одури охвачен ужасом, но с изумлением обнаруживает и ярость внутри собственного распадающегося сознания. Должно быть, Зервас читает это в его взгляде. Она заносит спицу над правым глазом пленника. Тиша зажмуривается и отчаянно крутит головой. Хрустит шея.

Слышится ведьминский смешок.

— Да, пока мне это неизвестно, — говорит Зервас. Тиша осторожно разжимает веки. Она хлопочет над барбекюшницей, размещая в чаше жаровню. — Зато я открыла обратный процесс. Потребовались… подопытные. Я ненавижу это слово. «Доченьки» гораздо лучше. Их искал Мишка. Я трансформировала их…

— Превратила в красивеньких весёленьких дружненьких куколок-сестричек! — вразнобой галдят из-под стола.

— Удержать в них жизнь удалось не сразу, — сокрушается Зервас. — Суть не пробуждалась, и первые стали просто куклами. Но и неудачных доченек я сберегла. Я люблю всех своих доченек. А вы их растерзали!

— Это Тишка-Тишка-Тишка! — скороговоркой ябедничают куклы.

— Вы мои сладкие, — отзывается Зервас нежно и завершает историю: — Существует дюжина толкований шифра Эйбона, ни одно из которых нельзя назвать точным. Знаешь, как говорят? Хочешь сделать хорошо, сделай это сам. Двадцать лет я бьюсь над расшифровкой, методом проб и ошибок приближаясь к цели. Мишка стал первым трансформированным, кто мог двигаться без поддержки кристалла Игэша. От успеха меня отделял один шаг. И тут вы!

Она кидается к Тише, склоняется над ним, почти прижимается щекой к его раскуроченной физиономии, и «вы» рвётся из её глотки волчьим рыком.