Сплошной обман

— Уж наверняка! Но что это меняет? Уверен, он прекрасно знает, чем занимаются его хозяйки.

Энгус прав. Страш определенно выяснил распорядок сестриц, прежде чем решил под покровом ночи ограбить их дом. Возможно, Гиацинта с Примулой в тот вечер как раз отправились играть в карты. Мы шли по тропе, над головой шелестел зеленый свод, и незаметно меня объял леденящий ужас.

— Что такое, милая Тесса?

— Ничего. Просто от этого места у меня мороз по коже.

Мы остановились, Энгус приподнял мой подбородок.

— Возвращайтесь–ка домой, Тесса. Забудьте весь этот вздор, у вас есть любящий и любимый отец. К чему вам эта незнакомая женщина? Эх, если бы когда–нибудь на моем пороге появилось малое дитя, я хотел бы, чтобы это были вы.

Я уставилась на его серебряную цепочку, чтобы скрыть слезы.

— Энгус, если бы вам пришлось воспитывать меня, вы бы не смогли рыскать по антикварным лавкам в поисках очередных необычных часов. Вам пришлось бы забыть про свои милые чудачества.

— Кстати, по поводу чудачеств, — голос его стал задумчивым, — вам не кажется, Тесса, что, вопреки внешнему впечатлению, владелицы "Келий" не богаче церковных мышей?

Тишину разорвал яростный автомобильный гудок. Обернувшись, мы увидели машину мистера Дизли.

— Подбросить до деревни? Мне по пути, и я всегда рад услужить другу сестер Трамвелл.

— Отказываться не стану. Ходок из меня неважный, — отозвался Энгус.

Куда он так спешит? Мне ведь столько хотелось обсудить с ним! Пропавшую картину, страшное предсказание Шанталь… Энгус подмигнул мне и громко сказал:

— Очень рад знакомству с вами, юная леди, и надеюсь на скорую встречу.

Последнее, что я видела: Энгус возится с ремнем безопасности. Сверкающий "воксхолл" неторопливо покатил прочь, и рот мистера Дизли открывался и закрывался при этом куда быстрее, чем вращались колеса.

Так, пора устроить себе выволочку! Отвращать сестриц Трамвелл от неправедных занятий — это не мое дело… во всяком случае, пока не мое. Вот если выяснится, что я довожусь Гиацинте и Примуле родственницей, то можно будет взяться за их воспитание. А сейчас надо поспешить в "Кельи": черкну письмо папе с Ферджи и запишу все, что узнала о Лилии и Фиалке. Работа, конечно, та еще, но все равно, прежде чем в последний раз отправиться рыскать по дому, надо дождаться, пока все лягут спать. Ускорив шаг, я поравнялась с руинами. Что это? Уж не преподобный ли Хам прячется вон за той осыпающейся колонной? Он самый. Но почему преподобный делает вид, будто не замечает меня? Впрочем, если вспомнить его вчерашнее постыдное бегство из–за стола…

Пересекая лужайку, я увидела, как из дома выходит Шанталь. Навстречу мне, повизгивая от радости, бросилась Минерва. Пока я высвобождалась из ее жарких объятий, цыганка исчезла. Как и спустя полсекунды Минерва, которая прытко поскакала в сторону развалин. От мысли, что собачка спешит поохотиться на преподобного Хама, я приободрилась.

В холле было пусто, в гостиной тоже. Отлично! Раз сестер нигде не видно, можно подняться наверх, не опасаясь, что позовут поболтать или выпить чашку кофе. Несмотря на то что в душе я вынесла сестрицам оправдательный приговор, видеть их прямо сейчас мне не хотелось, поскольку раздражение их шулерской деятельностью помимо воли могло прорваться наружу.

В глубине дома что–то глухо звякнуло, и я буквально подпрыгнула. Должно быть, нервы и впрямь на пределе, если вздрагиваю даже от грохота упавшей на кухне кастрюли. На кухне… Но ведь… Я медленно подошла к французскому окну и прошептала:

— Если я расслышала этот звук, значит, какая–то стена кухни граничит с этой комнатой…

Ну да, так оно и есть! Ведь я уже слышала, как поет Шанталь. Но даже если моя догадка верна, странно, что звук с такой легкостью проходит через толстенную каменную кладку… Я внимательно осмотрела стену и едва сдержала изумленный возглас. В двух футах от края пыльных гардин обнаружился незаметный люк–оконце. Как, наверное, удобно подавать через него тарелки с сандвичами во время скромной семейной трапезы, когда всех слуг в доме поразила чума. Ставень был закрыт, но я бесшумно приподняла его и уткнулась взглядом в верхнюю часть кухонного шкафчика. Не так уж и удобно. Чтобы что–то подать, придется влезть на стремянку.

Выйдя в холл, я подобрала "Род Трамвеллов" и поднялась к себе. В детской положила книгу на тумбочку, решив почитать ее ночью, ожидая, когда заснут все остальные обитатели дома, и машинально коснулась запястья. Сегодня утром я не надевала браслет, но и на тумбочке его не было. Часы — подарок Энгуса — я тоже не стала брать с собой, но они мирно лежали на исцарапанной деревянной поверхности. Как–то подозрительно все это: сначала пропадают часы, потом возвращаются, а теперь куда–то подевался браслет. Либо я схожу с ума, либо кто–то вздумал поиграть со мной в кошки–мышки. Уж не тот ли человек, который запер меня в камине–тайнике? "Моль в шкафу" — как не стыдно, Страш! Жаль, что частный детектив Тесса Филдс здесь по личному вопросу, а то она бы уж вывела вас на чистую воду, господин дворецкий.