Сплетая жизнь (СИ)

Встряхнувшись, я огляделась и захотела провалиться сквозь землю прямо вместе со скамьей, на которой сидела. Потому что весь зал, где находилось не меньше двухсот человек, вместе с принимающими присягу рыцарями, смотрел только на мое бледное лицо с выпученными от страха глазами. Великий комтур, стоящий по центру на вершине небольшого постамента из белого камня с обнаженным клинком, бросил в мою сторону тяжелый взгляд, так что боюсь, после церемонии меня ждет разбирательство на тему, как я посмела заснуть прямо во время присяги. Ведь не объяснить же ему, что я этого не хотела, и это был, так сказать, форс-мажор!

— С вами все в порядке? — раздался откуда-то сбоку тихий голос.

Я с трудом сфокусировала взгляд на говорившем немолодом мужчине с пышными усами, длинные кончики которых были подкручены горячими щипцами и теперь задорно смотрели вверх.

— Ничего, все хорошо, это было видение, просто дурное видение…

Сначала я хотела сказать, что была погружена в осознанный сон, но мне вряд ли поверят, что уснула не сама, а по чьей-то неизвестной воле. Так что я быстро спохватилась, прикусила язык и не стала посвящать никого из тех, кто так и продолжил коситься на мое бледное лицо. Сидящие впереди меня мужчины, облаченные в парадные доспехи с диковинными узорами и в костюмы из дорогих, редких тканей, обменялись встревоженными взглядами. Все правильно, никакая посторонняя магия не должна была проникнуть сквозь защиту храма, где мы сейчас находились. Именно это меня и пугало больше всего, а не только то, что кто-то заявился в мое замутненное сознание под личиной Гаспара и Самаэля.

— Может быть, вас отвезти в лекарский отсек, чтобы вас осмотрели? С видениями не шутят, поверьте, — на полном серьезе произнес усач и, ощущая себя на редкость паршиво, я попыталась найти в себе силы, чтобы улыбнутся:

— Спасибо, обязательно, но только после церемонии.

Мужчина, одетый в обычный черный камзол без знаков отличий, равнодушно пожал плечами, как бы говоря, что это мое дело и потеряв ко мне интерес, отвернулся. Я незаметно перевела дыхание: нет, это не просто видение, в первую очередь это послание, только мне никак не удается понять, почему кардинал предстал в таком странном амплуа, и в какой дворец мне надо спешить, чтобы спасти загадочного «некто» от смерти? Кожа в тех местах, где меня касался «Гаспар» во сне, горела даже после пробуждения и немного покраснела, так бывает при легком раздражении. Это не только принесло некоторые неудобства, но и отрезвило.

Продолжая размышлять о странном происшествии, я поймала еще один многозначительный, косой взгляд сэра Озрельна. Он стоял, прямой как струна, грозно развернув широкие плечи и выпятив вперед квадратный подбородок, видимо это нужно было для создания особенно торжественной атмосферы. Вернер, всегда предпочитавший носить элементы доспехов, сегодня почему-то решил обойтись обыкновенными шоссами, темно-синими штанами, облегающими его длинные стройные ноги и двумя туниками. Нижняя, камиза, была такого же цвета, как и шоссы. А верхняя, котта, белоснежная, с искусной золотой вышивкой, как нельзя лучше подчеркивала благородный статус владельца. Сверху мужчина накинул простой плащ, он был такого же белого цвета, как и котта, лишь на спине был виден огромный золотой крест, что величественно мерцал под солнечными лучами, что упорно продирались сквозь витражные окна.

Как только гости, заполнившие просторный зал, где не было ничего, кроме скамеек и высоких голых стен, что не были украшены даже привычными барельефами, стихли и даже дышали через раз, боясь что-то пропустить, сэр Озрельн громко проговорил:

— Я рад приветствовать тех собратьев, что бросили свои дела и решили прибыть на акколаду, на это знаменательное событие для всего нашего Ордена, куда мы сегодня принимаем не только новых братьев, но и посвящаем некоторых из них, доказавших, что они лучшие, в рыцари! В этом году тех, кто достоин столь высокого звания и золотых шпор всего восемь человек, но все они яркие представители своих земель, предков, учителей и изначально несут в себе все то, что Орден старается прививать в душах наших последователей и просто страждущих, уже не один век.