Спящий дракон

Хотен отводил мне в своей жизни куда более значительную роль, чем я заслуживала. Но никогда не терял головы. С ней он был слишком дружен.

Правда же?

— А он пропал? — насторожился Лют, разом растеряв весь свой легкомысленный смешливый шарм.

— Не видела его уже несколько дней.

Я рассчитывала отделаться одной фразой. Но от мысли, что, возможно, никогда уже не усядусь у велиславиной буржуйки слушать его дурацкие байки, меня продрал холод — куда страшнее того, что подступал снаружи, сочась из заизолированного магопровода.

— Он спас меня во время прорыва на станции подключения. Закрыл собой… черт, да у него вся спина была в лоскуты! Не мог он сам уйти…

Лют слушал внимательно и серьезно. Кажется, только университетские курсы психологии удерживали его от того, чтобы достать блокнот и начать конспектировать показания.

На его худом смешливом лице типичное каменное выражение профессиональной ищейки, взявшей след, выглядело чуждо и страшно.

Проектное бюро снова стояло на ушах: на месторождении № 2 зафиксировали большие скачки давления, а под самой Горницей на поверхность вышли сразу два новых морозных пятна — еще неясно, то ли это одна огромная циста, то ли там действительно спит драконья семейная пара. Всеобщий первоначальный шок мы с Лютом пропустили, дожидаясь монтажников, и застали уже стадию кумушкиных сплетен. Я этого добра предостаточно наслушалась и в прошлый раз, а потому только закатила глаза и ушла докладывать Малуше Путиславовне, что накладкой на магопровод мы не отделаемся. Лют помахал мне ручкой и зацепился языками с кем-то в секретариате.

Я подозревала, что к вечеру сплетни обретут небывалую экзотичность.

Малуша Путиславовна со всех сторон осмотрела голограмму дыры, похожей на зубчатую корону, съехавшую набок, и печально вздохнула. Да, это не маленький свищ, и кусок трубы пойдет под замену.

— Подготовь спецификацию, пусть сметы делают, — скомандовала начальница.

Я радостно кивнула и запустила свой голограф. Но работы хватило ровно на полчаса — и то потому, что я посеяла файл с расчетом толщины изоляции.

А без занятия в голову лезла такая ересь, что в сравнении с ней сплетни красавиц из секретариата тянули на кандидатскую диссертацию.

Давление в Первом месторождении упало, а в остальных — скакнуло. Если Второе еще отделалось скачками давления в семь бар, то Третье могло похвастаться рекордным числом прорывов, а перспективные Четвертое и Пятое вообще ухитрились продавить слой земли толщиной в два с половиной километра — три месяца назад, когда решалось, где добыть еще магии, их даже рассматривать не стали из-за дикой глубины залегания! А теперь вот — полюбуйтесь…

Что, если это как-то связано? Что-то случилось с Первым драконом, а остальные это почуяли?

Но они спят. Какова вероятность почуять что-то из цисты? Что вообще творится в голове у многотонной ящерицы после тысяч лет сна?

И точно ли я хочу об этом знать?

Я мысленно назвала себя дурой и снова закопалась в учебники.

Возвращение Велиславы совпало с приездом обещанных специалистов по магологии, и половина проектного бюро повисла в архиве, наслаждаясь общением с новыми лицами. Я же лишний раз подтвердила славу замкнутой буки и удрала в конструкторский отдел.

Велислава паковала вещи. Мы провели здесь чуть больше месяца, но она успела изрядно обрасти барахлом. Две кружки: одна из дома, вторая — подаренная кем-то из молодых коллег, с огромной розой на боку, ни разу не использованная; россыпь ракушек у голографа — у любого, кто уезжал в отпуск, подруга просила именно такой сувенир; рядок подмерзших кактусов; несколько свитеров, теплый шарф, гетры, запасная обувь…

И целый гербарий из засушенных цветов. Велислава была весьма эффектной женщиной, открытой и общительной — но таскать букеты от поклонников домой объяснимо не рисковала. Единственное, чему было дозволено попасться на глаза капитану Волкову, — это деревянный браслет, подаренный Найденом.

Что ж, кажется, найденыш тоже слился, несмотря на все возложенные на него надежды.

— Увольняешься? — спросила я очевидное.

Велислава развела руками.

— Папа заставил. Мы все уезжаем, только Влад уперся. Говорит, что продавать полдома ради выплаты неустойки — фокус не для тридцатитрехлетних мужиков, которые вообще-то надеются жениться.

— Ничего, капитан его перебодает, — уверенно отозвалась я.

Подруга адресовала мне задумчивый взгляд, опершись на полупустую коробку.

— А ты почему решила остаться? Хотен, между прочим, мне звонил и просил тебя вразумить. Вразумляю: бери пример с мудрых людей, а не с моего братца. Для женитьбы ты еще слишком молода.

— Вот и я так думаю, — проворчала я, отводя взгляд.

Велислава замерла на мгновение, а потом недоверчиво уточнила:

— Хотен сделал тебе предложение?

Начальница конструкторского отдела, не удержавшись, метнула на меня любопытный взгляд поверх голограммы бокса для станции подключения. Я устало вздохнула.

Кажется, Велислава была единственной, кто еще не посудачил на эту тему.

— Сделал, — призналась я.

А она дала мне еще один повод любить ее без памяти.