Собственно говоря, сказанное им – первая конкретная и предполагающая какие-то выводы информация. Со сцены видно, как журналисты и акционеры схватились за свои лэптопы и планшеты.
Через несколько секунд его слова разнесут по всему миру.
– То есть надежды нет? Вы говорите это прямым текстом? – крикнул с места один из самых бесстрашных инвесторов страны. Человек, который занимался фондовым рынком, еще когда Том ходил в коротких штанишках.
В эту секунду Том ненавидел всех без исключения: инвесторов, брокеров, спекулянтов. Едва почувствовав слабину, они бросаются на поскользнувшееся предприятие как стервятники. У них один закон – закон джунглей.
Гелас перехватила микрофон.
– Производство энергии, а значит, и уровень доходов концерна «Свекрафт» стабильно как никогда, если вас интересует эта сторона дела. Наши атомные станции – ведущие в мире и по мощности, и по уровню безопасности.
– Германия избавляется от атомных станций. Наши левые и «зеленые» настаивают, чтобы Швеция взяла с немцев пример, – хмыкнул старик и поправил очки. – Газ – единственное, что придает вес вашим акциям. Я благодарю свою интуицию, что догадался их вовремя продать.
– Браво, Густаф, – крикнул кто-то с места.
В зале поднялся невообразимый шум.
Оскар постучал молоточком, призвал к тишине.
– Слово заведующему отделом финансов.
Дальшерна жестом пригласил Тома и Гелас сесть поближе.
Том слушал презентацию Стефана вполуха. Достал мобильник и открыл сайт биржи.
Реакцию рынка предсказать невозможно – как капризный ребенок, никогда не знаешь, что выкинет.
«Свекрафт»… Он поморгал – не ошибся ли?
Их акции упали на девять процентов.
Прошло всего несколько минут после его пессимистической оценки возможностей получить русский газ, и за эти минуты акционеры потеряли восемь миллиардов крон. В чем он ошибся?
Он посмотрел на Гелас. Она наклонила голову и закрыла лицо руками, встретиться с ней глазами не удалось. Наверное, тоже разочарована его выступлением.
Он присмотрелся – она плакала. Слезы капали на полированную поверхность стола.
Гелас под столом положила ему на колени мобильник.
Он медленно поднял его и посмотрел на дисплей.
Горечь воспоминаний давно прошла. Годы, потраченные впустую, годы постоянного страха разоблачения… вряд ли его душевное состояние в те времена способствовало гармоничной семейной жизни.
Но он повернул историю себе на пользу. Во всем есть свои недостатки и преимущества. Если бы не все пережитое, он не стал бы тем, кем стал.
Иногда его посещали воспоминания – Ватерлоо, Кирилл… но странно: никакого страха или раскаяния Леннарт не испытывал. Он вернулся к жизни. Это право каждого человека – жить той жизнью, которая ему предназначена. А не навязанной кем-то со стороны.
Он посмотрел на площадь Сергеля из окна своей конторы на верхнем этаже высокого нового дома на Сенной площади. Скоро лето. Приехала дочь. Поживет у них перед практикой. У отца и его новой самбо Черстин.
Взгляд остановился на самом большом в мире фаллическом символе – стелле-фонтане в центре площади. Забавно – почему-то этот невероятных размеров фаллос наводил его на мысль о собственной сексуальной жизни. В последние годы у него было много женщин. Когда-то казалось, что он никогда не сумеет забыть любовь к красивой и талантливой Валентине. Но теперь он сошелся с дизайнером из «Свенск Тенн» – познакомились, когда она проектировала интерьер его летнего дома в Ставснесе.
Валентина постепенно уходила в себя. Она забросила рояль, увлеклась мистицизмом и говорила в основном о Толстом и Далай-ламе.
В дверь постучали – один из его аналитиков.
– У тебя есть время, Леннарт?
– Смотря для чего.
– Надо пошарить в планах госбанка по процентной ставке. Мои контакты и твои – нечего и сравнивать.
Пошарить… Леннарт вспомнил, как он
«Листочек», как называл его Кирилл, представлял собой список агентов двух сортов. Постоянно активные, предававшие свою страну, так сказать, на конвейере, вроде Леннарта, и спящие агенты, активировать которых предполагалось в самых крайних случаях.
Иногда он подумывал, не передать ли этот листочек в СЭПО, но каждый раз отказывался от этой мысли. Боялся, что могут выйти и на его след.
– Я посмотрю… – сказал он отсутствующе.
Его вывела из равновесия невольная экскурсия в прошлое, вызванная словечком «пошарить».
– Спасибо. Кстати, на европейском рынке опционов у нас сто миллионов плюс.
– Отлично! – воскликнул Леннарт с преувеличенным энтузиазмом.