Спящий

— Просто здесь, в Новом Вавилоне, кровь сиятельных сильна. Она калечит лишь сознание, но не тело, — невесело усмехнулся сыщик. — В Новом Свете сиятельных было много меньше изначально, кровь давно ослабла, начали рождаться уроды.

— Я не знал.

— В любом случае насчет первых двух жертв у меня уверенности не было. Но когда выяснилось, что третья убитая работала в цирке шапито…

— В газетах писали — все жертвы были проститутками.

— Циркачка или шлюха — так ли велика разница для почтенной публики? — скривился сыщик. — Третья жертва работала в шапито. У нее даже был собственный номер, она умела дышать под водой.

— Полезный талант.

— Полезный, — отстраненно кивнул Смит. — Ее запирали в стеклянном кубе и заливали воду. Она захлебывалась. Потом воду сливали, ее откачивали и возвращали к жизни. И так — выступление за выступлением. Дрянь, а не жизнь.

— Но лучше так, чем лишиться сердца, — решил я, машинально потирая грудь с левой стороны. — Намного лучше.

— Никто и не спорит, — поморщился Томас, которого этот разговор привел в откровенно дурное расположение духа.

К счастью, в этот момент к мосту подъехал знакомый броневик. Я выбрался из самоходной коляски и, на ходу отсчитывая деньги, перебежал через дорогу. Рамон Миро принял у меня четыреста франков, распахнул боковую дверцу и вытащил из кузова неокрашенный деревянный ящик.

— Как договаривались, дюжина зажигательных зарядов и столько же осколочных гранат, — сообщил он.

— Профессор Берлигер не объявлялся? — спросил я, принимая короб.

— Как в воду канул.

— Найди его, — попросил я и вернулся к «Форду-Т».

Заинтересованный непонятной суетой постовой направился в нашу сторону, но, прежде чем он успел приблизиться, броневик уехал в одну сторону, а мы укатили в другую. Свистеть вдогонку констебль не стал.

По дороге к Риверфорту Томас Смит завернул на телеграф.

— Лев, я не герой-одиночка, — пояснил он, перехватив мой озадаченный взгляд. — Я работаю на Пинкертона. Агентство должно знать, что происходит.

— Я разве против? — развел я руками, а когда сыщик сбегал отправить телеграмму и вернулся, спросил: — И как ты собираешься отыскать этого… Ицтли?

— По кровавым отметинам.

— А полиция?

— Ничего у них не получится, — уверенно ответил Томас. — Они и понятия не имеют, с чем столкнулись.

— А ты? Ты имеешь? Откуда?

Смит усмехнулся.

— В пятнадцать я убежал из дома и записался в армию. Два года прослужил в пехотном полку, еще четыре — в армейской разведке. Всякого насмотрелся.

Облик худощавого франта с ухоженными руками, аккуратными усиками и модной прической со службой в армейской разведке нисколько не вязался, но внешность зачастую обманчива, ставить под сомнение слова сыщика я не стал. Как не стал интересоваться причинами, побудившими его сбежать из дома; у всех свои скелеты в шкафу.

До Императорского монетного двора мы добрались уже в густых сумерках. Полицейские полностью перекрыли набережную и несколько соседних улиц, поэтому на близлежащих дорогах было не протолкнуться от самоходных экипажей, конных колясок и грузовых повозок. Выставленные на перекрестках регулировщики справиться с транспортным коллапсом не могли, лишь впустую надрывали глотки да грозили дубинками особо непонятливым извозчикам.

Пока «Форд-Т» с черепашьей скоростью полз в потоке телег, я наскоро пролистал путеводитель сыщика, но никаких упоминаний о спусках в столичные катакомбы в округе не нашел. Впрочем, сомневаться в их наличии не приходилось: за свою двухтысячелетнюю историю Новый Вавилон разрастался не только вширь, но и ввысь, оставляя под землей целые улицы. И ходов туда вело неисчислимое множество.

За первую линию полицейского оцепления проехать получилось на удивление легко. Суета на улицах царила преизрядная, и Томасу оказалось достаточно предъявить сержанту карточку частного сыщика и бумагу из министерства по делам колоний.

— Меня с ассистентом ожидает старший инспектор Моран, — уверенно произнес Смит, предвосхищая возможные расспросы о цели визита.

— Пропустите! — распорядился замотанный службой служака, махнув рукой подчиненным.

Проехав за оцепление, Томас Смит загнал самоходную коляску в первый попавшийся на пути переулок, выбрался из-за руля и распахнул багажный ящик.

— Держи, Лев! — протянул он мне дорожный саквояж. — Будешь светить.

— В смысле? — не понял я.

— Достань лампу, — попросил сыщик и вновь вывел «Форд-Т» на набережную.

Привлекать дополнительной иллюминацией внимание полицейских показалось мне совсем не лучшей идеей, но когда я извлек из саквояжа электрический фонарь, то с немалым удивлением обнаружил, что лампочку закрывает линза черного стекла.

— Это еще что? — спросил я, когда включенный фонарь загорелся едва заметным фиолетовым свечением.

— Лампа Вуда, — пояснил Томас Смит. — Человеческий взгляд почти не различает такого свечения, но кровавые пятна, в отличие от вина или сока, в ее лучах начинают мерцать бархатным отблеском. С простой грязью не спутаешь.

— Занятно, — усмехнулся я, направляя фонарь на дорогу.