Спящий

Палисадник к этому времени был уже полностью затянут серым едким маревом, но на улице сильный ветер быстро развеивал дым, поэтому я сначала зашвырнул один заряд к выезду со двора, а второй — на дорогу и лишь после этого перевалился через невысокий заборчик и рванул к дому напротив.

В каучуковой маске было душно и жарко, дыхание враз сбилось, а окуляры запотели, но рык порохового движка придал мне прыти. Послышались стук, скрежет и звон, словно водитель броневика из-за плохой видимости врезался в фонарный столб, и сразу вслепую загрохотал пулемет. Не чувствуя под собой ног, я влетел в соседний двор, выхватил из подсумка пару последних дымовых шашек и раскидал их в разные стороны, дабы окончательно запутать преследователей, а сам под прикрытием густой темно-серой пелены добежал до забора, набрал в грудь побольше воздуха и сорвал с головы каучуковую маску. Дыхательный аппарат сунул в чемоданчик убийцы, туда же кинул брезентовые перчатки, а залитое кровью драповое пальто попросту выбросил в кучу мусора.

После этого я перелез через ограду и поспешил прочь, откашливаясь и отплевываясь на бегу.

Ушел! Все же ушел!

Когда четверть часа спустя я добрался до «Жар-птицы», Рамон Миро спокойно сидел за одним из столов и с аппетитом поедал бефстроганов. При звуке распахнувшейся двери он на миг оторвался от тарелки, но сразу вернулся к трапезе.

— Чашку черного кофе, — попросил я официанта, уселся напротив крепыша и задвинул под стол чемоданчик убийцы.

— Вижу, ты не стал дожидаться нас и нашумел? — не скрывая недовольства, произнес Рамон, когда мы остались наедине.

— Вы долго ехали.

— Пробки, — пояснил мой бывший напарник. — Когда мы отыскали дом, там вовсю палили из пулемета. Извини, Лео, но сражаться с полицией мы не подряжались. На всякий случай я решил проверить твою любимую закусочную, увидел реглан и решил подождать. Просто подумал, если вдруг ты унесешь ноги, то непременно вернешься за плащом.

Я кивнул.

Официант выставил передо мной кофе; я пригубил горячий напиток и не ощутил ничего, кроме горечи. Слишком много кофе уже было выпито с утра.

— Сахар и сливки, пожалуйста, — попросил я, а когда официант ушел, потер виски и поинтересовался у Рамона: — И как там?

Крепыш понял меня с полуслова и пожал плечами.

— Не знаю. Мы близко подъезжать не стали. Что ты натворил?

Я налил из принесенного молочника в чашку немного сливок, кинул два куска сахара и принялся сосредоточенно размешивать кофе.

— Поначалу все шло хорошо, — произнес я после долгого молчания. — Но я немного просчитался. Линч работал на Морана…

— На старшего инспектора?! — вскинулся Рамон.

— Тише! — попросил я. — Да, на старшего инспектора Третьего департамента Бастиана Морана. Каким-то образом тот узнал о твоих расспросах и прислал людей зачистить следы. Они даже спрашивать ничего не стали, сразу открыли стрельбу.

— Тебя хотел убить Моран? — Крепыш отодвинул от себя тарелку и поднялся из-за стола. — Серьезно?!

— Сядь! — приказал я. — Сядь и успокойся. С Мораном я разберусь.

Рамон опустился на стул и нервно постучал пальцами по краю столешницы. Не требовалось быть великим физиономистом, чтобы прочитать явственно отразившееся на его лице недоверие. И страх. Охвативший бывшего напарника страх я ощущал без всякого таланта сиятельного.

— И как ты с ним разберешься, Лео? — нахмурился Рамон. — Собираешься его убить?

— Нет, — покачал я головой, намереваясь апеллировать к главному инспектору фон Нальцу. — У меня есть связи.

— У тебя есть связи, так зачем тебе я?

— Тебя я к этому делу больше привлекать не буду, — пообещал я. — Займись профессором Берлигером.

— В смысле?

— Выясни, погиб он при пожаре или нет.

— И если он жив?

— Просто отыщи его. Сам с ним поговорю. Это все.

— А если меня захотят допросить по делу Линча? Я ведь засветился, выспрашивая про него! Что мне говорить полицейским?

Я только плечами пожал.

— Придумай что-нибудь. И не забудь сжечь тот рисунок.

— Хорошо, — кивнул Рамон, достал бумажник и обреченно протянул: — А ведь я просто хотел уехать на Карибы…

— Чтобы там тебя проклял какой-нибудь жрец вуду? — усмехнулся я, поднимаясь из-за стола.

— Ну что у тебя за язык такой, Лео?

— Нормальный язык, — ответил я, снимая с вешалки реглан. — Избавляю тебя от иллюзий.

— Не трудись.

— Как скажешь. Подвезешь меня до Брандта?

— В центр не поеду, — отказался Рамон. — Заторы на дорогах просто чудовищные.

— Тогда катись сразу в «Готлиб Бакхарт», а меня высади у подземки.

— Это можно.

Рамон расплатился за завтрак, получил у официанта бумажный пакет с лепешками для племянника и распахнул входную дверь.

— Идем, Лео, — позвал он меня. — Броневик — в соседнем переулке.

Я подхватил чемоданчик, и мы отправились в путь.

Сначала от беспрестанной тряски на неровной брусчатке меня укачало в броневике, затем я несколько раз проваливался в сон под стук колес подземного поезда. Клевал носом, вздрагивал, пугая окружающих резкими движениями, но через какое-то время все повторялось по новой.

На улицу вышел словно вареный овощ. Голова кружилась, ноги подгибались, сорочка на спине пропиталась от пота. Но хоть не тошнило…