Спящие красавицы

— Да, он. И некоторые другие были с ним. Одна была женщиной. Думаю, дочь начальника тюрьмы Коутс.

— Этого не может быть, — сказала Лила. — Она работает в Вашингтоне.

— Ну, может быть, это был кто-то другой. К тому времени как это происходило, я была как будто в глубоком тумане. Но я помню Дона Петерса, из-за того, что он пытался полапать меня в канун Нового года в Скрипучем колесе.

— Петерс из тюрьмы? Он был с Бэрри?

— Нет, Петерс пришел позже. Он был в ярости, когда узнал, что кое-что из оружия пропало. «Они забрали самое лучшее», — сказал он, — я помню это, и с ним был мальчик, и этот мальчик сказал… он сказал… — Линни посмотрела на Лилу огромными глазами. — Он сказал «А что если они отвезут его Норкроссу, в тюрьму? Как мы вытащим эту суку?»

В голове Лилы возникла картина перетягивания каната, где Эви Блэк была узлом посередине. Перетянуть её к себе, вероятно, будет означать победу для той или иной стороны.

— Что еще ты помнишь? Вспомни, Линни, это важно! — Хотя, что она могла с этим поделать, Лила даже не представляла.

— Ничего, — сказала Линни. — После того, как Петерс и молодой парень убежали, я уснула. И проснулась здесь. — Она с сомнением осмотрелась вокруг, до сих пор не уверенная, что здесь кто-то был. — Лила?

— Ммм?

— Есть что-нибудь пожрать? Наверное, я не мертвая, потому что чувствую голод.

— Конечно, — сказала Лила, помогая другой женщине встать на ноги. — Яичница и тосты, как тебе?

— Как в раю. Я чувствую, что могу съесть полдюжины яиц и оставить место для блинчиков.

Но Линнет Марс так и не успела позавтракать, фактически съев свой последний завтрак два дня назад (два вишневых Поп-тартса[330] из микроволновки в комнате отдыха шерифа). Когда две женщины шли по Санкт-Джордж-стрит, Лила почувствовала, что рука Линни тает. Краем глаза она уловила взгляд Линни, недоуменный. А после не осталось ничего, кроме облака мотыльков, поднимающихся в утреннее небо.

Глава 10

1

Никто не может точно знать, говорил Лоуэлл Гринер-старший, где может начаться глубокозалегающий угольный пласт.

— Иногда одно зубило показывает разницу между дерьмом и Шинолой,[331] как он выразился. Эта жемчужина упала с губ старого придурка, примерно в то время, когда многие из лучших шахтеров Трехокружья путешествовали по вычурно-трахнутым заграницам Юго-Восточной Азии, сжигая джунгли и куря начиненные героином косяки. Это была заварушка, которую Гринер-старший пропустил, учитывая отсутствие двух пальцев на правой ноге и одного пальца на левой руке.

Немногие люди, которые когда-либо ходили по зеленой планете, говорили больше глупостей, чем покойный Лоуэлл Гринер-старший — он также верил в НЛО, мстительных духов леса, и верил на слово пустым обещаниям угольных компаний. Большой Лоуэлл Гринер, звали его, возможно, в честь той старой песни Джимми Дина о Большом Джоне.[332] Большой Лоу сыграл в ящик десять лет назад с полной бутылкой Рэбел Йелл в руках и легкими, которые были такими же черными, как битуминозные пески,[333] которые он добывал.

Его сын Лоуэлл-младший (естественно известный как Маленький Лоу) вспоминал слова отца с печальной грустью после того, как шериф Лила Норкросс арестовала его и его старшего брата Мэйнарда с десятью килограммами кокаина, целой аптекой других снадобий, и всех их оружием. Казалось, что пласт их удачи подошел к концу, и Шинола волшебным образом превратилась в дерьмо, в тот момент, когда команда сотрудников департамента шерифа выбила кухонную дверь в их старом семейном доме; стоящий на берегу ручья фермерский дом являлся живым воплощением термина обветшалый.

Маленький Лоу (который на самом деле ростом всего лишь на дюйм не доходил до шести футов и весил двести сорок)[334] не испытывал угрызений совести ни о чем, что он сделал, он сожалел только об одном — что все это не продлилось подольше. В те недели, которые он и Мэйнард провели взаперти в окружной тюрьме в ожидании перевода в Кофлин, он коротал большую часть своего свободного времени, вспоминая веселые деньки, которые у них были: спортивные автомобили, на которых они катались, прекрасные дома, где они зависали, девушек, с которыми они переспали, и многочисленных обормотов, которых они ушатали, тех, которые пересекли дорогу братьям Гринерам, и оказались в могиле. В течение последних пяти лет они были серьезными игроками, вверх и вниз по Голубому хребту. Это была адски жаркая гонка, и теперь, как казалось, стало слишком холодно.