Спящие боги

В невыносимо медленное течение одного из этих дней вдруг ворвался хозяин трактира. Он возвестил:

— Все, отмучилась ваша Анна. Завтра ее сожжение.

— Что?! — Творимир буквально налетел на него. — Рассказывай все! Немедленно!..

— А рассказывать то и нечего: просто было объявлено. Завтра в полдень сожжение ведьмы Анны.

— Так, может — эта не та Анна!

— Как же не та. Та самая. Молодая, красивая. Говорят еще, что Бриген очень зол. Она, вроде, ему отказала… Ну, все — мне добавить нечего. Засим и оставлю вас. У меня еще много дел.

Хозяин трактира удалился, а Творимир, со сжатыми кулаками, прямо-таки набросился на Лорена. Он восклицал:

— Да как так можно! Такое безразличие!.. Он говорит об этом, будто будет сожжение какой-нибудь козы…

Лорен положил ему руки на плечи, вздохнул печально:

— Тише. Тише. Ты еще слишком молод и не знаешь — здесь человеческая жизнь цениться куда меньше не то что козы, но и цыпленка… Люди просто привыкли к постоянным убийствам. Практически каждый день устраивают сожжения. Иногда — сжигают целую группу людей — это когда раскрывается заговор. А сколько еще безвестных, недотянувших до костра, замученных в подземельях… Наша Анна — лишь малая частица общей трагедии…

Творимир метнулся к окну, и буравящим взглядом уставился на замок.

— Что значит "частица трагедии"?!.. Еще нет никакой трагедии. Она жива, а значит — мы ее спасем.

— Ты должен понять что…

— Ничего не хочу понимать! — Творимир отпрянул от окна и заметался от стены к стене. — Мы подкупим стражей…

— У нас нечем подкупать…

— А мы устроим нападение!

— Твое нападение, что укус муравья для закованного в стальные доспехи…

— Все равно мы что-то придумаем…

Долго метался по этой темной комнатушке Творимир. Время от времени, он придумывал какой-нибудь безумный, совершенно неосуществимый план спасения Анны, а Лорен тут же его отвергал.

Уже смеркалось…

Творимир вспотел, и трясся от перенапряжения.

— Возьми-ка, испей. Полегче станет. — Лорен протянул ему чашу с вином — Творимир выпил.

Творимир очнулся. Несмотря на то, что окна были распахнуты настежь — в комнатушке царили духота и жар. Ленивое августовское солнце изливалось на улицы — и улицы уже просохли и накалились, наплывала взбитая чьими-то ногами и копытами пыль.

Голова у Творимира раскалывалась болью, и он схватился за виски, застонал.

Лорен дал ему чашу с молоком — Творимир выпил, и ему полегчало.

Но вот уже вскочил, затрясся от волнения.

— Сколько время?!

— За три перевалило. Скоро жара на убыль пойдет.

— Что?! Но ведь Анну еще не сожгли, да?!

— Сожгли.

— Что?!

— Сожгли Анну. Народ еще с девяти часов к замку потянулся. А возвращаться стали в полвторого. Обсуждали детали сожжения…

— Но ведь… Но… — у Творимира носом пошла кровь, но он не обращал на это внимания. — Ведь если… Ведь… Она не может быть мертва, потому что…

И вдруг налетел на Лорена, затряс его за плечи:

— Вином напоил! Со снотворным!

— Да — напоил.

— Да как ты смел! Ты хоть понимаешь, что натворил? Убийца!..

— Не убийца, а спаситель твоей жизни. Ну, вот не усыпил бы, чтобы бы ты стал делать?.. Сегодня побежал к месту сожжения. Стал бы там что-нибудь кричать, к ней прорываться. Тебя бы схватили…

— А пусть бы и схватили! Я и сейчас туда побегу. Сам все узнаю!..

Лорен пытался его удержать, но тщетно. Творимир вырвался из комнатки, вихрем метнулся через дремлющий трактир, и дальше — по унылым, безмолвным от жары улочкам. Он бежал к замку — с каждым мгновеньем нарастал жар, казалось — это гигантское костровище вздыхало ему навстречу…

Вот створки исполинских ворот, в тени сидела стража в черных доспехах — они шумно, пьяно о чем-то спорили. Взмокший Творимир налетел на них, едва смог выговорить:

— Где… сожжение?..

Стражники заржали. Один из них взвизгнул:

— Чье сожжение?!.. Твое, что ли?!

Это показалось смешным — стражники буквально изгибались от хохота.

— Анны.

— А-а-а… Анны?.. Так это прямо за воротами, во дворе. Только, сдается, ты опоздал. Кроме ее пепла ничего там не найдешь!.. АХА-ХА-ХА-ХА!!! А потом не забудь к нам подойти — мы всыплем тебе сто плетей. Такой указ Бригена — сто плетей каждому, пропустившему сожжение. А-ХА-ХА-ХА-ХА!!!! ХО-ХО-ХО-ХО!!!..

Творимир метнулся дальше.

Створки у ворот были толстенные — не меньше полуметра, и весили — не один десяток тонн. Открывал и закрывал их могучий механизм…

Это был широкий, внутренний двор. Угрюмые, темные махины стен запечатывали его. На выложенной черным гранитом мостовой валялось много всякого мусора — ведь совсем недавно здесь грудилась многотысячная людская толпа. В центре площади высился стальной столб. Столб был накален докрасна — рядом с ним потрескивала метровая груда угля, а над ней вились синеватые язычки пламени.

Неподалеку возил тележку, заваливал в нее мусор унылый, горбатый человек. Творимир подбежал к нему — прерывистым голосом крикнул:

— Что с Анной?

Угрюмый человек не останавливался — он сосредоточенно собирал мусор, и бормотал: