Спящая красавица

— Для меня это временное занятие. Осенью я возвращаюсь в свой колледж или же поступлю в школу фотографов. Еще окончательно не решил. На эту работу я согласился лишь ради миссис Леннокс.

— Я слышал, здесь гостила ее внучка?

— Совершенно верно, занимала домик для гостей.— Он внимательно посмотрел на меня.— Говорят, она исчезла?

— Да.

Я нисколько не удивился. Здесь она не была счастлива, да и в любом другом месте тоже. Я старался изо всех сил поднять ее настроение, но у меня ничего не вышло.

В его взгляде промелькнуло сочувствие, но тут же исчезло. Казалось, что за его зрачками что-то безостановочно движется в .соответствии с изменением мыслей в голове.

— Каким же образом вы старались поднять ей настроение?

— Мы много играли в теннис, она замечательная теннисистка. Потом мы вели задушевные беседы, понимаете? Она хочет что-то изменить в своей жизни, чего-то добиться. В этом отношении мы с ней похожи, она мятущаяся, ищущая натура. Да, у нас с Лорел много общего. Я тоже прошел через брак, который был неудачным.

— Ее брак вы считаете неудачным?

— Я не могу это утверждать.

Он дотронулся кончиками пальцев до губ, но я не понял значения этого жеста.

— Сама Лорел не приняла определенного решения по данному вопросу, но я заранее могу сказать, чем это кончится. Трудно ее представить женой какого-то аптекаря!

— Почему?

— Понимаете, такая очаровательная девушка! Ее происхождение, воспитание, деньги, к которым она привыкла с самого детства и которые ждут ее в будущем...

Он широким жестом обвел помещение. Тяжелая темная мебель, лишенная изящества и новизны, не смогли его поддержать. Деньги здесь чувствовались несомненно, но комната не отражала лица владельца.

— Сколько же денег в перспективе?

— Миллионы и миллионы.

Мысль о деньгах невероятно возбудила его, и мне сразу стало ясно, что Лорел интересует его именно по этой причине.

Тут он заметил, что в комнату вошла Элизабет. Тотчас будто бы изменилось освещение, на лице его отразилось замешательство, которое обезобразило его. Но даже если Элизабет и слышала, как Тони болтал о капиталах ее семьи, она не подала и виду.

— Моя мать хочет видеть вас,— сказала она.

Элизабет провела меня через другое крыло здания к белой двери, которую отворила.

— Мистер Арчер здесь, мама.

Сильвия Леннокс — худенькая, изящная женщина — сидела на диване-кровати. На круглой прикроватной тумбочке стоял розовый телефон, рядом с ним стакан воды и две красные таблетки.

Она подняла голову под намеренно выигрышным углом. Но, несмотря на ее шелковый чепец, роскошный пеньюар и будуар, окружавший ее подобно розовой внутренности экзотической раковины, она походила на состарившегося мальчика.

— Мой поверенный, Эмерсон Литтл, сообщил мне, что вы знакомы с Джоном Траттвеллом.

— Да, я работал с ним по одному делу.

— Оно вас высокого мнения.

— Рад это слышать. Также рад, что вы беседовали со своим поверенным.

— Да, Эмерсон утром все приготовит.— Она обратилась к дочери: — Не могу ли я немного поговорить с мистером Арчером наедине?

— Конечно, мама.

Элизабет держалась в ее присутствии немного натянуто.

— Сколько раз я просила тебя, дорогая, не называть меня мамой. У меня есть хорошее имя — Сильвия. Не так уж трудно запомнить.

— Хорошо... Сильвия.

Элизабет вышла и закрыла за собой дверь немного громче, чем следовало, но все же не демонстративно, не желая нарушать равновесия между ней и матерью. Миссис Леннокс изящным жестом пригласила меня сесть в кресло возле ее кровати.

— Я очень люблю свою дочь,— заявила она без всяких эмоций,— но она придает слишком много значения поколениям. Вероятно, такое случается с теми женщинами, которые выходят замуж за мужчин намного старше себя. Когда Элизабет познакомилась с капитаном Сомервиллом, он уже годился ей в отцы. Они обвенчались в 1944 году, когда ей только-только исполнилось двадцать лет. Она считала романтичным стать женой капитана военно-морских сил, а мой муж содействовал их браку. Разумеется, он думал о будущем своей компании, у него всегда было по две причины делать то или другое.— В ее голосе прозвучала ирония, на губах проскользнула злая усмешка.— Но вас, наверно, не интересуют наши семейные дела?

— Как раз наоборот. Вы и ваша дочь на редкость откровенные женщины.

— Этому я ее научила, как ничему другому. Она всегда была папиной дочкой.— Сильвия в упор посмотрела на меня своими голубыми глазами.— Что Элизабет наговорила про меня?

Я решил не уступать ей в откровенности:

— Что вы с полным на то основанием ушли от мужа. Что у вас имеется собственный капитал. Что вы очень любите Лорел.

— Я люблю ее даже больше, чем самое себя. Она же моя единственная внучка.— Вокруг ее глаз проявились паутинки морщинок, мне показалось, что она мне подмигивает.— Похоже, вас интересует мое финансовое положение? Я вовсе не хочу вас обвинять, большинство людей страдает подобным любопытством.

— Да, меня интересуют ваши деньги, но лишь в том плане, что именно вы согласились внести выкуп за Лорел.