Спи, моя радость

Вывеска «Тайное желание» привлекает взгляд. На фоне сизого неба она горит алым. По букве «Т», обмотанной разноцветной гирляндой, лампочки выплясывают ритмичный танец. Туда-сюда. Неон синего цвета подчеркивает основу, отчего кажется, что пластик парит в воздухе. А ниже, за стеклом, красуется наряженная ёлка, танцуют балерины на ниточках, дрожат бумажные снежинки, и плачет-поёт, звенящая колокольчиками, музыка.

Возле входа никого нет. Пост вахтёра закрыт и пуст, вижу через окно. В моей душе такой водоворот, что я вынуждена притормозить и схватиться за обледенелую колонну. Колючий воздух врывается в лёгкие и холодит сердце.

Новогодний шарм раньше радовал меня, а сейчас до глубины души ненавижу его. Запах хвои, пластиковых игрушек, новой одежды и терпких мандарин. Там, за стеклом, горят праздничные огни, и я уже готова сбежать. Подальше от приторно-ванильных поздравлений, натянутых неискренних улыбок и однотипных пожеланий: «Всех благ в Новом году».

Вовка бы подбодрил, пнул ласково и потащил бы внутрь, но его нет, и нужно просто идти дальше. После того, как друг припечатал меня в коридоре к стене и украл поцелуй, я пытаюсь вычеркнуть его из своей жизни. Он видел, что я почти сорвалась, понимал, как дорого для меня оставаться верной Призраку. Вова единственный знал, как я мечтаю найти любимого, но… Смеялся. Он тогда так роскошно смеялся, что я едва на ногах устояла. Говорил, что я больная – я и не отрицала. Шипел, что монашкой останусь из-за бредовых снов, и он не хочет соглашаться…

– Какое тебе дело до меня?! – кричу, отступая. – Ты женат! У тебя ребёнок скоро родится! Одумайся.

– Плевать! – он огрызается, и в серых глазах просыпается незнакомый мне человек: злой и сумасшедший. – Я никогда её не любил, потому что тебя ждал. Думал, что шесть лет достаточно для проверки чувств, а оказалось, что нет.

– Вова, это не взаимно. Я люблю другого. Ты всегда знал, не понимаю, на что надеялся?

– Верил. Просто верил, что важен для тебя.

– Конечно, важен! – пячусь, когда он делает шаг навстречу, а в родных глазах появляется коварство и ярость. А ещё голод, жуткий и пугающий. Шепчу, надеясь на чудо: – Прошу тебя… Уходи.

– Ты уже взрослая и сильная женщина, Яр, выбей этот бред из своей головы. Сны никогда не сбываются, как и мечты.

– А я не сдамся, – протестую, выставляя руки в защиту.

Вова запускает пальцы в темную шевелюру, волосы рассыпаются и накрывают уши, а друг прыскает:

– Я не понимаю, что он даёт тебе такого, чего я не могу дать? Жаркий секс? Чем он тебя завлек и покорил? Трахает до искр в глазах?!

Мнусь, потому что я не знаю, как лучше ответить. И как объяснить. Любовь – химический состав без точной формулы. И дело совсем не в сладостных утехах. Я чувствую, что Призрак именно Тот, нужный мужчина.

И, когда друг разворачивается и уходит, мне чудится запах, знакомый и родной – чайного дерева. Именно так пахнет Призрак. Мышцы сковывает от узнавания или предположения. Бегу за Вовой, спотыкаюсь через вещи, а когда выбегаю на площадку, друг захлопывает входную дверь подъезда.

Вздох стен, что словили эхо грохота, заставляет меня вздрогнуть и прижаться к холодному дереву.

Это не может быть он. Ходил всё время рядом, а я не понимала? И что теперь? Касаюсь пальцами горящих губ и проматываю в голове наш скомканный поцелуй. Сравниваю ощущения: сна и реальности, и не нахожу сходства.

– Как же тебя найти? Как понять, что это ты…

– Девушка, у вас всё в порядке? – тихий голос выдёргивает меня из воспоминаний, а рука в кожаной перчатке сжимает плечо.

Я поднимаю глаза и сталкиваюсь с весенним грозовым небом. И понимаю, что надо бежать, как и задумывала.

– Д-да… – выдавливаю и собираюсь сойти с крыльца.

У меня последний день, чтобы с Призраком побыть. Не хочу тратить его зря. Я пе-ре-думала. Передумала. Передумала!

9

Холодное сердце не смеет любить,

холодную душу не согреешь собой.

И смысла нет унижаться и выть,

в груди вместо радости – только боль.

– Вы ведь Ярина? – говорит мужчина и, стянув перчатки, расстёгивает верхнюю пуговицу светлого пальто. Белокурые волосы не покрыты шапкой, их обильно припорошил снег, увлажнив и закрутив кончики. Широкие, знакомые скулы и улыбка на тридцать два с белым лоском. Будто с обложки журнала сошёл. Ненавистный знакомец. Альдов, гулящий певец, разбивший сотни женских сердец. А может, тысячи.

– Может быть, – выдавливаю и, пряча взгляд, хочу обойти его крупную тушу.

– И за что же вы меня так ненавидите?

Его слова прижимают меня к земле, кажется, сейчас переломится хребет, и я сделаю последний вдох. Мысли читает?

– Ким, нам с вами не по пути сегодня.

– Нет-нет, ошибаетесь. Я пришёл именно ради этой встречи и не собираюсь отступать, – он приближается, и в его синих глазах мечутся огни гирлянд, смешанные со злостью.