Спаситель и сын. Сезон 4

Он не стал говорить «Мам, я же вырос!» и коснулся ее щеки губами.

– Я специально освободила себе четверг, – сказала она. – Можем вместе пообедать в твоем любимом местечке. В «Тупике», например.

«Как это у нее получается? – изумился Самюэль. – Она что, мысли читает?»

Иногда он чувствовал себя рядом с ней запуганным маленьким ребенком.

– У меня сегодня не будет времени, – сказал он, преодолевая панику. – Я пообедаю сэндвичем, нужно срочно доделать одно задание.

– А ты не забыл, что мама всегда знает, когда ты ей врешь? Так с кем ты сегодня обедаешь? – И на лице у нее снова появилась странная улыбка. – С той самой девушкой, у которой такое нелепое имечко? С Амандой Гастанбид?

Самюэль выдумал себе девушку исключительно для отвода глаз, чтобы защититься от материнского любопытства.

– А почему ты меня допрашиваешь?

– Потому что я должна знать, на кого ты мои денежки тратишь! Я не собираюсь содержать какую-то Гастанбид!

– Пропусти меня, я опаздываю.

Они стояли и смотрели друг другу в глаза. Самюэль однажды уже толкнул свою мать, она дала сыну пощечину. Все могло случиться между ними. Мать медленно отодвинулась в сторону и, когда Самюэль проходил, крикнула ему:

– Он не твой отец! Вьенер тебе не отец!

Лицо у нее пылало ненавистью.

«Не отец! Не отец!» Самюэль мчался вниз по лестнице, в ужасе от гримасы безумия, исказившей лицо его матери.

Тем же утром на консультацию к Спасителю пришли другие мать и сын. К большому удивлению психолога, в приемной появилась мадам Насири, сопровождаемая Соло.

– Эти… таблекарства, – не слишком внятно выговорила мадам Насири.

Доктор Спесивье взялась за нее всерьез. Новая пациентка получила полный ассортимент таблеток и пилюль, как в песенке:

Таблетка, чтобы встать,
Таблетка, чтобы есть,
Таблетка, чтобы спать,
Таблеток в день не счесть…

– Но проблема осталась, – объявил Соло, пока его мать усаживалась в кресле, пристраивая на коленях любимую сумку.

– Какая проблема?

– Адиль.

Соло считал, что главную проблему матери зовут Адиль. Подросток совсем отбился от рук: домой он только забегал ненадолго, переодевался, опустошал холодильник или валился на кровать и спал. А все остальное время проводил возле подъезда с парнями, которые, если были постарше, уже имели дело с полицией. Соло боялся, как бы его брат не угодил в малолетние преступники.

– В один прекрасный день полицейские привезут его в Саран, и мне придется охранять собственного брата!

Соло простодушно добавил, что он все же показал Адилю всю сагу «Звездные войны», но его брат встал на Темную сторону Силы.

– Вот мама и не спит больше.

Мадам Насири сидела молча, судорожно сжимая сумку.

– Не могли бы вы подождать немного в приемной? – обратился Спаситель к Соло.

На лице у Соло отразилось недоумение. Кто, как не он, убедил свою маму вернуться к Сент-Иву? Его присутствие, наоборот, будет ее успокаивать.

– Совсем ненадолго, – настаивал Спаситель.

– Как скажешь. – Соло нервно дернулся. – Ты тут главный. – И он хлопнул за собой дверью.

– Могу я задать вам один вопрос, мадам Насири? Что находится у вас в сумке?

– Там фотография моей дочи.

– Газиль?

Мадам Насири опустила голову и едва слышно ответила:

– Нет… Лейлы.

Слова выговаривались с трудом, прерывались молчанием, но постепенно перед Спасителем развернулась трагедия, которая произошла в Марокко тридцать лет тому назад. Мадам Насири – ее звали Фатия – выдали замуж в деревне за мужчину тридцати шести лет. Ей было тринадцать. Муж взял ее силой, побоями принуждал жить с ним, и в семнадцать она стала матерью. Муж за это время взял себе вторую жену, старше Фатии, и она стала обращаться с младшей как со служанкой. Окружающие считали, что родившаяся маленькая девочка – дочка второй жены. В двадцать лет Фатия, тайком получив удостоверение личности и взяв из дома немного денег, сбежала. Но взять с собой трехлетнюю дочку она не могла. Фатия уехала во Францию и больше никогда не бывала в Марокко. И никогда не получала оттуда вестей.

– У вас в сумке фотография Лейлы?

– Да, она там.

Большая сумка с золотой застежкой выглядела совсем новой. Мадам Насири открыла ее с большой осторожностью, и Спаситель, заглянув внутрь, с удивлением обнаружил, что она набита бумагой, какую кладут в магазине, чтобы сумка сохраняла форму. Кроме бумаги там лежал белый конверт. Фатия так же осторожно открыла конверт и достала маленькую черно-белую фотографию. Лейла. Хрупкая фигурка с двумя косичками.

– Такая милая, – сказала мадам Насири, для которой дочка навсегда осталась трехлетней.

Почему проснулась старая боль? Почему маленькая девочка с косичками прогоняла сон мадам Насири по ночам? Может быть, потому что Газиль исполнилось тринадцать, а в тринадцать ее мать распрощалась с детством? Непостижимая тайна. Такая же, как сумка, полная и пустая.

– Сколько сейчас Лейле? – спросил Спаситель, проделав в уме небольшой подсчет.

– Я думаю, она умерла, – прервала его Фатия.

Ее преследовала тень Лейлы. Или то, что зовется чувством вины.