Спаситель

Третья дверь справа. Случай, конечно, мог бы направить Софию во вторую дверь справа. Или в третью слева. Но нет, оказалась третья справа.

– Привет, я так и понял, что это вы, – улыбнулся Матиас Лунн-Хельгесен, вставая и протягивая руку. – Чем могу помочь на сей раз?

– Дело касается пациентки, которая побывала у вас сегодня утром. София Михолеч.

– Ну что ж. Садитесь, Харри.

Харри не стал обращать внимание на дружеский тон собеседника, сам он не желал поддерживать этот тон, не из гордости, а просто потому, что оба будут испытывать лишь неловкость.

– Мне позвонила мать Софии и сказала, что проснулась утром от плача Софии. Она пошла в комнату к дочери и нашла Софию в синяках и в крови. Дочь сказала, что гуляла с подругами, а по дороге домой поскользнулась на льду, упала и расшиблась. Мать разбудила отца, и он повез дочку сюда.

– Возможно, так и было, – сказал Матиас. Он сидел облокотившись на стол, словно выказывая искренний интерес.

– Но мать считает, что София лжет. Когда отец с дочерью уехали, она осмотрела постель. Кровь была не только на подушке. Но и на простыне. «Внизу», как она выразилась.

Матиас хмыкнул. И этот звук выражал не подтверждение и не отрицание, они специально отрабатывают его на занятиях по психотерапии. Интонация в конце повышается, как бы предлагая пациенту продолжать. Именно с такой интонацией хмыкнул и Матиас.

– Сейчас София заперлась в своей комнате. Плачет, но говорить отказывается. И по словам матери, от нее ничего не добьешься. Мать звонила ее подругам. Ни одна из них Софию вчера не видела.

– Понятно. – Матиас потер переносицу. – И вы хотите, чтобы я ради вас нарушил врачебную тайну?

– Нет, – сказал Харри.

– Нет?

– Не ради меня. Ради них. Ради Софии и ее родителей. И ради других, кого он уже мог изнасиловать или собирается изнасиловать.

– Сильно сказано! – Матиас улыбнулся, но улыбка погасла, оставшись без ответа. Он кашлянул. – Как вы понимаете, Харри, я должен подумать.

– Ее изнасиловали сегодня ночью или нет?

Матиас вздохнул:

– Харри, врачебная тайна…

– Я знаю, что такое врачебная тайна, – перебил Харри. – Я тоже обязан хранить служебную тайну. И если прошу вас в данном случае нарушить ее, то вовсе не потому, что отношусь к этому несерьезно, а потому, что совершено тяжкое преступление и есть опасность, что оно повторится. Если вы доверитесь мне и моей оценке, буду вам очень признателен. Если нет, живите с этим как можете.

Сколько раз ему приходилось твердить это в подобных ситуациях, думал Харри.

Матиас моргнул, открыл рот.

– Достаточно кивнуть или покачать головой, – сказал Харри.

Матиас Лунн-Хельгесен кивнул.

Подействовало.

– Спасибо. – Харри встал. – Как у вас с Ракелью и Олегом? Все хорошо?

Матиас Лунн-Хельгесен снова кивнул и чуть заметно улыбнулся в ответ. Харри наклонился, положил руку ему на плечо:

– Счастливого Рождества, Матиас.

Последнее, что Харри увидел уходя, было: Матиас Лунн-Хельгесен поник на стуле, словно побитый.

Свет догорающего дня пробивался сквозь оранжевые облака над елями и крышами домов на западной окраине самого большого норвежского кладбища. Харри прошагал мимо памятника югославам, павшим на войне, мимо участка рабочей партии, надгробий премьер-министров Эйнара Герхардсена и Трюгве Браттели к участку Армии спасения. Как и ожидал, Софию он нашел у самой свежей могилы. Закутанная в просторную куртку-дутик, она сидела прямо на снегу.

– Здравствуй, – сказал Харри, садясь рядом.

Он закурил и выпустил сизое облачко дыма навстречу ледяному ветру, который тотчас унес его прочь.

– Твоя мама сказала только, что ты ушла и взяла с собой цветы, купленные отцом. Так что догадаться было несложно.

София молчала.

– Роберт был хорошим другом, верно? Ты могла довериться ему. Поговорить с ним. Он не насильник.

– Это сделал Роберт, – едва слышно прошептала девушка.

– Твои цветы лежат на могиле Роберта, София. Я думаю, тебя изнасиловал кто-то другой. И сегодня ночью это случилось снова. Наверно, он вообще делал это не раз.

– Оставьте меня в покое! – выкрикнула она и встала.

Держа в одной руке сигарету, Харри другой рукой схватил ее за плечо и резко дернул вниз, усадил на снег.

– Тот, кто лежит здесь, мертв, София. А ты жива. Слышишь? Ты жива. И если думаешь жить дальше, нам сейчас необходимо схватить его. Чтобы положить этому конец. Посмотри на меня. Посмотри на меня, говорю!

София вздрогнула от внезапного окрика и машинально посмотрела на него.

– Я знаю, тебе страшно, София. Но даю слово, я его поймаю. Непременно. Клянусь.

Ее взгляд ожил. Если он не ошибся, в глазах ее забрезжила надежда. Он ждал. И она что-то невнятно прошептала.

– Что ты сказала? – Харри наклонился к ней.

– Кто мне поверит? Кто мне поверит теперь… когда Роберта нет в живых?

Харри осторожно положил руку ей на плечо.

– Попробуй. Расскажи. И мы посмотрим.

Оранжевые облака мало-помалу наливались багрянцем.