Спаситель

– Н-да. – Он открыл окно, закурил и лег на кровать рядом с ней.

– Ты этого боишься со мной? – спросила она, прижимаясь к нему. – Что я сделаю тебя несвободным? И поэтому… не хочешь… заняться со мной любовью?

– Нет, Мартина. – Харри затянулся, скривил лицо, неодобрительно взглянул на сигарету. – Потому, что тебе страшно.

Он заметил, как девушка замерла.

– Мне страшно? – с удивлением переспросила она.

– Да. И на твоем месте я бы тоже боялся. Я вообще никогда не мог понять, как женщины решаются делить постель и дом с людьми, которые физически целиком и полностью их превосходят. – Он затушил сигарету в тарелке на ночном столике. – Мужчины никогда бы не пошли на такой риск.

– Почему ты думаешь, что мне страшно?

– Я чувствую. Ты берешь инициативу на себя, хочешь командовать. Главным образом потому, что боишься того, что может случиться, если ты позволишь командовать мне. Это понятно, только я не хочу, чтобы ты это делала, если тебе страшно.

– Но ты не можешь решать, хочу я или нет! – с жаром воскликнула она. – Даже если мне страшно.

Харри посмотрел на нее. А она вдруг обняла его, уткнулась лицом ему в шею.

– Наверно, ты считаешь меня чудачкой.

– Вовсе нет.

Она крепко прижалась к нему.

– Что, если мне всегда будет страшно? – прошептала она. – Что, если я никогда… – Она замолчала.

Харри ждал.

– Что-то произошло, – сказала она. – Я не знаю что.

Харри ждал.

– Ну, то есть знаю. Меня изнасиловали. Здесь, много лет назад. Сломали.

Холодный вороний крик с опушки нарушил тишину.

– Ты хочешь…

– Нет, я не хочу говорить об этом. Да и говорить-то не о чем. Столько лет прошло, со мной уже все в порядке. Просто… – она опять прижалась к нему, – мне чуточку страшно.

– Ты заявляла?

– Нет. Духу не хватило.

– Знаю, это трудно, и все-таки надо было заявить.

Она улыбнулась:

– Да, я слышала, что это необходимо. Ведь подвергается риску другая девушка, верно?

– Это не шутки, Мартина.

– Извини, папочка.

Харри пожал плечами.

– Не знаю, оправдывают ли себя преступления, но знаю, что они повторяются.

– Потому что это сидит в генах, да?

– Я точно не знаю.

– Ты не читал данные по анализу усыновлений? Из них следует, что дети преступных родителей, растущие в нормальной семье вместе с другими детьми и не знающие о своем усыновлении, имеют гораздо больше шансов стать преступниками, чем другие дети в семье. Поэтому, должно быть, ген преступности все-таки существует.

– Да, я читал, – кивнул Харри. – Вполне возможно, что модели поведения наследственны. Хотя я скорее склонен считать, что задатками преступника в той или иной мере обладает каждый.

– По-твоему выходит, все мы – запрограммированные рабы привычки? – Мартина пальцем пощекотала Харри под подбородком.

– По-моему, мы всё включаем в одну сложнейшую вычислительную задачу – и желание, и страх, и напряжение, и алчность, и прочее. А мозг работает – замечательная машина, он никогда почти не ошибается и потому каждый раз дает один и тот же ответ.

Мартина приподнялась на локтях, сверху вниз посмотрела на Харри:

– А как же мораль и свободный выбор?

– Они тоже учтены в условии задачи.

– Стало быть, по-твоему, преступник всегда…

– Нет. Тогда я не смог бы делать свою работу.

Она провела пальцем по его лбу.

– Так люди все же могут меняться?

– Я, во всяком случае, надеюсь. Что люди учатся.

Она прислонилась лбом к его лбу.

– Чему же можно научиться?

– Можно научиться… – начал Харри, но умолк, потому что Мартина прикоснулась губами к его губам, – не быть одиноким. Можно научиться… – кончик ее языка скользнул изнутри по его нижней губе, – не бояться. И можно…

– Научиться поцелуям?

– Да. Только не тогда, когда девушка едва проснулась и на языке у нее противный белый налет…

Ее ладонь шлепнула его по щеке, и смех зазвенел точно льдинки в стакане. Теплый язычок нырнул ему в рот, она набросила на него перину, стащила свитер и футболку, прижалась теплым со сна, мягким телом.

Харри просунул руку ей под рубашку, провел ладонью по спине, почувствовал, как лопатки шевельнулись под кожей, а мышцы напряглись и снова расслабились, когда она прильнула к нему.

Он осторожно расстегнул ее рубашку и, глядя ей в глаза, скользнул ладонью по ее животу, по ребрам, по нежной коже и захватил пальцами твердый сосок. Она обдала его теплым дыханием, поцеловала приоткрытыми губами. А когда прижала его руку к бедрам, он понял, что на сей раз не сможет остановиться. Да и не хочет.

– Звонок, – сказала она.

– Что?

– Телефон у тебя в кармане, вибрирует. – Она засмеялась. – Потрогай…

– Извини. – Харри вытащил телефон из кармана, перегнулся через нее, положил его на ночной столик. На ребро, дисплеем к себе. Попробовал не обращать внимания, но опоздал. Увидел, что звонит Беата. – Черт… Минуту.

Он сел, глядя в лицо Мартины, которая тоже смотрела на него, пока он слушал Беату. Это лицо было как зеркало, оба словно играли пантомиму. Не видя себя, Харри все равно видел свой страх, свою боль, свое смирение, отраженные в чертах девушки.

– Что случилось? – спросила она, когда он отложил телефон.

– Он умер.

– Кто?

– Халворсен. Сегодня ночью. В два часа девять минут. Когда я стоял возле уборной.