Спаситель

Юн притянул девушку поближе к себе. Она положила голову ему на плечо, он почуял запах ее волос. Скоро он сможет поспать. Долго. Между спинками сидений виднелась рука Туриль Ли на руле. Она взяла вправо, к обочине узкой дороги, чтобы разминуться с белым электромобильчиком, таким же, какой королевская семья подарила Армии спасения.

Глава 25 Воскресенье, 20 декабря. Прощение

Диаграммы и цифры на экранах, ритмичный писк счетчика сердечных сокращений создавали иллюзию, что все под контролем.

Рот и нос Халворсена прикрывала маска, на голове что-то вроде шлема – как пояснил врач, регистратор изменений мозговой активности. Веки темные, с тонкой сеточкой жилок. Харри вдруг подумал, что никогда этого не видел. Никогда не видел Халворсена с закрытыми глазами. Они всегда были открыты. За спиной отворилась дверь. Беата.

– Наконец-то, – сказала она.

– Я прямо с самолета, – прошептал Харри. – Он выглядит как спящий летчик-истребитель.

Только увидев вымученную улыбку Беаты, он понял зловещий смысл метафоры. Мозги отупели, иначе бы он выбрал другую. Или же просто промолчал. Он вообще кое-как сохранял лицо потому только, что перелет из Загреба в Осло занимает всего полтора часа, а стюардесса, разносившая выпивку, обслуживала других пассажиров и лишь под конец заметила лампочку возле его сиденья.

Они вышли из палаты, сели в уголке отдыха в конце коридора.

– Что нового? – спросил Харри.

Беата провела ладонью по лицу.

– Врач, который осматривал Софию Михолеч, позвонил мне вчера вечером. Кроме синяка на лбу, никаких других травм он не обнаружил, и, по его словам, синяк, возможно, вправду получен от удара о дверь. Еще он сказал, что очень серьезно относится к врачебной тайне, но жена убедила его, что он должен нарушить ее, так как дело идет об очень серьезном расследовании. Он взял у Софии кровь на анализ, который не выявил никаких отклонений от нормы, пока он чисто интуитивно не попросил проверить уровень хорионического гонадотропина. Сомнений практически нет. – Беата прикусила губу.

– Любопытно. Только я не знаю, что такое хорионический гонадотропин.

– Совсем недавно София была беременна, Харри.

Харри хотел присвистнуть, но во рту пересохло.

– В таком случае тебе надо с ней поговорить.

– Да, мы же с ней закадычные друзья, – сухо заметила Беата.

– При чем тут дружба? Надо выяснить, не было ли тут изнасилования.

– Изнасилования?

– Интуиция.

Она вздохнула:

– Ладно. Но спешки-то теперь нет.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, после случившегося сегодня ночью.

– А что случилось сегодня ночью?

Беата воззрилась на него.

– Ты разве не знаешь?

Харри покачал головой.

– Я отправила тебе на мобильник как минимум четыре сообщения.

– Я вчера потерял мобильник. Рассказывай.

Беата медлила.

– Черт! Надеюсь, это не то, о чем я подумал?

– Они застрелили Станкича. Он умер на месте.

Харри закрыл глаза, голос Беаты звучал где-то далеко:

– Станкич полез в карман, а согласно отчету, он был предупрежден.

Отчет, подумал Харри. Уже.

– Однако единственным оружием оказался осколок стекла в кармане куртки. На осколке обнаружена кровь, и судмедэкспертиза обещала завтра дать заключение. Пистолет он, видимо, до поры до времени спрятал, ведь это отягчающая улика. Документов при нем не нашли.

– А что-нибудь другое нашли? – машинально спросил Харри, поскольку мысленно находился совсем в другом месте. В соборе Святого Стефана. «Клянусь именем Сына…»

– В углу контейнера лежали наркоманские причиндалы. Шприц, ложка и все такое. Но самое интересное – подвешенный к потолку труп собаки. Черного метцнера, как сказал смотритель склада. Причем от собаки отреза́ли куски мяса.

– Рад слышать, – буркнул Харри.

– Что?

– Да так, ничего.

– Это объясняет, как ты и говорил, куски мяса в рвотных массах с Гётеборггата.

– Кто еще, кроме «Дельты», участвовал в операции?

– Судя по отчету, больше никто.

– А собственно, чей это отчет?

– Руководителя операции, разумеется. Сиверта Фалькейда.

– Разумеется.

– Так или иначе, теперь все позади.

– Нет!

– Не надо кричать, Харри.

– Не позади. Где есть принц, есть и король.

– Да что с тобой такое? – Щеки у Беаты вспыхнули. – Наемный киллер убит, а ты говоришь так, будто у него был… сообщник.

Халворсен, думал Харри. Она хотела сказать: Халворсен. Он зажмурил глаза, под веками заплясали красные пятнышки. Как свечи, думал он. Как свечи в церкви. Когда хоронили мать, он был ребенком. На Ондалснесе, с видом на горы, как она просила на смертном одре. И они стояли там – отец, Сестрёныш и он, – слушали, как священник говорит о человеке, которого вообще не знал. Потому что отец говорить не мог. И пожалуй, Харри уже тогда понял, что без нее они не семья. А дед, от которого Харри унаследовал высоченный рост, наклонился к нему и, дыша свежим перегаром, сказал, что так должно быть, что родители уходят первыми. Харри сглотнул комок в горле.

– Я разыскал шефа Станкича, – сказал он. – И она подтвердила, что убийство заказал Роберт Карлсен.

Беата ошеломленно смотрела на него.

– Но это не конец. Роберт был курьером. За ним стоит кто-то еще.

– Кто?