Спасибо деду за Победу!

— Пуля, мой друг, летит на крыльях случайности, и ей абсолютно по хрену, что вокруг темно и ты чемпион мира по бегу! Одно случайное попадание в любую часть тела — и к раненым возле поезда добавится еще один индивидуум, нуждающийся в уходе. И, соответственно, у нас будет на одного здорового человека меньше. А это — минус один носильщик или защитник. Давай не будем рисковать? Вот выйдем к своим, вытащим ребят, и тогда — воюй сколько хочешь! Все, давай загружаться, маскировать мотоциклы и — потопали!

Барский огорченно вздохнул, но, видимо, поняв мою правоту, начал собираться. Через десять минут мы, навьючившись скарбом, двинулись на восток.

Очень скоро я понял, что сильно погорячился, затеяв этот марш. Груз оказался излишне тяжелым для моего молодого тела. Поэтому, продравшись через очередные кусты на крохотную полянку, сбросил тюки и винтовки на землю.

— Эх, сейчас бы парочку ездовых лосей… — буркнул я, вытирая испарину. — Привал!

Барский машинально кивнул, с подозрением всматриваясь в глубину леса.

— Чего ты там увидел?

— Да вот кажется мне, что сразу за полянкой тропинка видна! — неуверенно сказал Барский. — Ведущая в нужном нам направлении.

Солнце уже коснулось краем западного горизонта и между деревьев пролегли глубокие черные тени. До полной темноты далеко, но видимость ухудшилась.

— Ну так сходи, проверь! — предложил я, удобно устраиваясь на тюках. — Все лучше, чем по бездорожью переть, — уже все ноги об корни отбил!

Миша, зачем-то взяв оружие наизготовку, пригнулся, как под обстрелом, и несмело сделал несколько шагов вперед.

— Смелее, Миша, тропинка тебя не укусит! — подбодрил я напарника.

— Игорь, мне кажется, что там кто-то есть! — не оборачиваясь, сказал Барский.

— Хлопци, не стриляйте! — донеслось из зарослей. Голос мужской…

Меня словно пружиной подбросило: секунда — и я уже на ногах, «маузер» в руках, глаза обшаривают лес, мозг анализирует обстановку. Если это засада, то нам однозначно пиздец! Попробую сместиться левее…

— Кто там? А ну, выходи! — рявкнул срывающимся от волнения дискантом Барский.

— Не стриляйте! — повторил невидимый мужик. — Я зараз виходжу!

Из-за деревьев на полянку вылез здоровенный мужичище. Если судить по седой окладистой бороде — в немалых летах.

— Кто такой? Что здесь делаешь? — с интонацией героя-пограничника из детского спектакля спросил Барский, грозно насупив брови.

— Мене звати Гнат Пасько. Я тут хмиз збырав, — ответил старик.

— Сколько вас здесь? — в свою очередь спросил я, переместившись на самый край поляны. Если сейчас за ним еще кто-то вылезет — смогу бить во фланг.

— Тут тильки я та моя кобила. Жилкой звуть.

— Миша, держи его на мушке! — приказал я, вламываясь в заросли. Небольшой экскурс по лесу показал — старик не врет, кроме него и худой саврасой кобылы, запряженной в телегу, других живых существ в лесу не было. Телега действительно завалена тем самым «хмизом» — хворостом.

— Ну что? — спросил Барский, старательно выполняющий мою команду — все это время державший старика на прицеле.

— Все чисто!

— Что? — Барский не понял незнакомого термина.

— Нет никого. Только упомянутая кобыла, — пояснил я. — Диду, а откуда ты здесь взялся? Где ближайшее село?

— Так, хлопци, версты три на схид якраз и буде Татариновка. Село невелике, всього тридцять дворив[29].

— Ты слышал, что километрах в семи отсюда утром поезд разбомбили?

— Чув! — кивнул старик. — Мужики з косовиц поверталися, так розповили. Казали, що народу там германы побили видимо-невидимо[30].

— Место это знаешь?

— Так, знаю… — осторожно признался Пасько.

— Отвезти нас туда сможешь?

— Так, сможу… А що мени за це буде?

— Жить ты за это будешь! — хмыкнул я. — И, может быть, долго и счастливо.

— Грозышся? Мени вже симдесят рокив… И скильки людей погрожували мене вбити — и не пригадаю. Навить сам Петлюра… И де вони зараз? А я ось тут… хмиз збыраю![31] — с улыбкой ответил Гнат и вдруг добавил на чистом русском: — Да и не будете вы меня убивать — вы ведь хорошие парни, комсомольцы…

— А ты, диду, хитрый мужичок! — рассмеялся я, закидывая винтовку за спину.

— Да и ты хлопчик очень непростой! — огорошил Гнат.

— Ладно… Что хочешь за помощь?

— Винтарь хочу! — снова удивил Пасько.

— А на хрена он тебе? Стены в сарае вместо жердины подпирать?

— Ну… пригодится! — с хитрой улыбкой сказал Пасько. — У вас вон сколько винтарей, так неужели не дадите один пожилому человеку?

— Хер с тобой, пожилой… — согласился я, и стал доставать из своей укладки «маузер».

— Э, нет, хлопчик! — покачал головой Гнат. — Ты мне лучше русский винтарь дай! Он и понадежней и… вообще!

— Что «вообще»? — заинтересовался Барский, уже привыкший к своей мосинке.

— Если германы меня со своим винтарем поймают, то повесят сразу. А если с русским — то, может, еще и выкручусь. Кажу, что в лесу нашел.

— Да, в логике тебе не откажешь, старый хрыч! Миша, отдай ему трехлинейку.

— И патроны! — вставил дед.

— И патроны! — кивнул я. — Все равно их кот наплакал.

— А гранаты у вас есть?

— Ты, диду, меру-то знай! — усмехнулся я. — На кой черт тебе гранаты? Рыбу глушить?