Спасение в любви

Совсем скоро в новый дом Майка набилось множество посетителей — Конни и Рон, доктор Маллинс, Хоуп Макри, Бристоли и Карпентеры. Кристоферу очень понравилась большая кровать, установленная в дальний конец прицепа.

— Где ты собираешься припарковаться? — спросил у Майка Причер.

— Пока не знаю. Наверное, около дома Мел, пока не найду место получше. Я всегда могу раскинуть лагерь за баром или рядом с лесом, где мы всегда сидели, когда приезжали порыбачить. А еще я поищу, нет ли поблизости участка на продажу. Но это потом. Сейчас я хочу просто побыть вместе со своими друзьями.

После ужина они стали обсуждать детскую — какую Мел хочет покраску, какую побелку и какие обои. Майк сообщил, что завтра утром заберет из комнаты свои вещи, а потом поможет обустроить комнату для малыша. Он предложил Мел отвезти ее в Укию, в «Хоуп депот»[49], где она сможет купить все, что захочет. Он также добавил, что когда детская будет готова, он поедет в Лос-Анджелес, чтобы повидать своих родных — родителей, братьев и сестер. И вернется, видимо, уже после рождения ребенка Мел.

— Я тут обнаружил, что в числе прочих снова стал дядей, так что поездка будет как раз ко времени, — сказал он.

— Конечно, ты должен поехать, — согласилась Мел, поглаживая его руку.

Четыре дня спустя Мел уже стояла в дверях бывшей гостевой спальни своего маленького домика и осматривалась — комната была желтая с синей отделкой, на стенах красовались обои с рисунком из отпечатков крошечных ручек и ножек. В ней стояла белая колыбелька и пеленальный стол-комод, которые ожидали нового члена семьи Шеридан. Все детские вещички — одеяльца, распашонки, костюмчики, ползунки и прочее — уже были выстираны и любовно сложены в стопочки. Пока она восхищалась их новой детской, в дом вошел Джек. Он нес в руках красивейшее в мире кресло-качалку — и оно было в тон колыбельки, которую отдал им его отец.

Мел провела рукой по спинке и подлокотникам. Она не могла дождаться возможности покачать малыша, сидя в этом кресле.

В первую неделю марта Пейдж получила чек на сто двадцать с чем-то тысяч долларов — итоговая сумма, получившаяся после продажи ее огромного дома, ликвидации корпоративного пенсионного счета и присовокупленных остатков наличности за вычетом долгов и гонораров.

— Я не могу к ним прикоснуться, — сказала она Причеру.

Причер смотрел на цифры и думал: как же жалок этот человек — да, он сумел заработать на небольшой особняк и откладывал на хорошую пенсию, но он был наркоманом и совершенно не ценил то, что имел. Наверное, во всем виноват его белый порошок.

— Положи его куда-нибудь, только чтобы не потерять, — ответил он. — Когда все утрясется, я помогу тебе найти хороший трастовый фонд — положишь их туда для Криса. Тебе самой они не понадобятся.

— Мне противно даже держать в руках этот чек. Не считая медового месяца, я от своего брака не видела ничего хорошего.

— Я понимаю. Но когда-нибудь ты посмотришь на эти деньги с практической точки зрения, и тебе захочется использовать их на благо. Например, помочь своим детям или еще что-нибудь.

Пейдж отдала чек Причеру:

— Тогда пусть он побудет у тебя. Если я когда-нибудь преодолею эту неприязнь, мы вдвоем примем решение.

И вскоре после этого разговора случилось то, что должно было случиться, — к чему они пытались подготовиться, но что было неотвратимо. Уэса Лэсситера выпустили из тюрьмы по окончании его срока. Им позвонил окружной прокурор и сообщил, что Уэс возвращается в Лос-Анджелес — он должен встать на учет в полиции, начать свои обязательные посещения «Анонимных наркоманов» и приступить к общественным работам. Но работы ему еще не назначили (и не одобрили в суде), отмечаться в полиции было еще рано, а «Анонимные наркоманы» не разговаривали с посторонними о том, посещает ли он их собрания.

— Мы будем начеку, — сказал Причер. — Все в округе будут начеку, не волнуйся. Этот город полон любопытных, мы его не пропустим.

Но у Пейдж все равно на глаза навернулись слезы, она убежала в спальню и там расплакалась.

Когда Рик пришел на работу, Причер стоял, облокотившись на кухонный стол, и смотрел в пространство.

— Привет! — воскликнул Рик. — А где наш пацан?

— Спит, — кратко отозвался Причер.

Рик поднял голову и прислушался. Со второго этажа доносились приглушенные рыдания.

— Все нормально? — спросил он.

— Все будет хорошо, — ответил Причер.

Рик зашел в бар — за стойкой стоял Джек, он что-то чиркал в блокноте и жаловался Майку, что Причер настаивает на том, чтобы хранить в компьютере списки запасов и рецепты. Рик остановился около Джека.

— На кухне что-то не так, — произнес он. — Причер злой как черт, и слышно, как плачет Пейдж. Может, они сильно поссорились или что-то в этом роде.

Джек и Майк глянули друг на друга, потом поднялись и вышли на кухню. Они знали, что должно было произойти со дня на день. Рик пошел за ними.

— Что случилось, парень? — спросил Джек у Причера.

— Его выпустили, — негромко ответил тот. — Говорят, он вернулся в Лос-Анджелес, но это никак не проверить. Пейдж боится. Она расстроена. А я не знаю, что делать.