Спасение у алтаря

Когда Дебора поднималась по ступеням к парадной двери Уолтон-Хауса, у нее поникли плечи. Она не могла отделаться от мысли, что если бы он женился на Сюзанне, то сопровождал бы ее повсюду. Он бы гордился ею. А стоя рядом с Деборой, когда они выходили в свет вместе, он держался скованно и коротко отвечал на поздравления своих армейских приятелей. Она не ждала, что он будет смотреть на нее с любовью и гордостью, с которой смотрели на своих жен другие офицеры. Но почему он не мог хотя бы попытаться сделать вид, что доволен ею? Неужели она хотела слишком много?

Подойдя к столу, она выдвинула ящик и достала лист писчей бумаги. Она напишет Сюзанне о приглашении на пикник и отправит письмо с одним из лакеев лорда Уолтона. Леди Уолтон беззаботно сказала, что, пока Роберт не обзаведется своей прислугой, она может пользоваться их услугами, когда пожелает. Дебора улыбнулась и провела пером по подбородку, представляя, как оживится лицо Сюзанны, когда у нее на пороге появится ливрейный лакей графа с письмом. И как обрадуются ее родители, когда она сообщит им эту маленькую деталь.

Со своей погруженной в тень кровати Роберт увидел лукавую улыбку, озарившую лицо жены, и ему стало не по себе. Она выглядела расстроенной, когда вошла в комнату. Он всегда знал, что брак с ним не будет синекурой ни для одной из женщин. Но обычно Дебора держалась с привычной стойкостью, с которой преодолевала все, что преподносит ей судьба. И вдруг эта улыбка…

Роберт поморщился от боли, хотя впервые после их возвращения из Беркшира эта боль не имела отношения к его ноге. Это была цена, которую он платил за то блаженство, которое испытал в объятиях Деборы в первые несколько дней их пребывания в Лондоне. Роберт привык, что самую сильную боль причиняет нога. Привык к жуткому ощущению оттого, что просыпаешься с нестерпимым желанием сбросить с нее тяжесть одеяла и уже в следующий момент вспоминаешь, что нога, причинявшая такую чудовищную боль, осталась гнить в земле Испании.

Но та боль, которая заставила его в ярости вскочить с кровать, не была физической. Это была ревность. Жгучая первобытная ревность. Он чувствовал ее уколы каждый раз, когда кто-то из товарищей поздравлял его с женитьбой и одобрительным взглядом окидывал его прелестную молодую жену. Потому что она и в самом деле прелестна. За две недели, проведенные в деревне, Дебора немного поправилась, ее кожа приобрела здоровое сияние, которого ей недоставало, когда Роберт впервые увидел ее. На щеках заиграл румянец.

Он каменел, видя, как вспыхивают ее глаза, когда его приятели офицеры делают ей комплименты. Как она опускает голову и робко из-под ресниц смотрит на мужчин, которых он считает своими друзьями, и стыдливо краснеет под их откровенно похотливыми взглядами. Неужели он должен терпеть эту боль за то, что она получает удовольствие в супружеской постели! Как бы ему хотелось стать настолько грубым, чтобы близость с ним заставила ее содрогаться от ужаса при одной мысли о мужчине. Он думал, что плотские наслаждения это единственное, что он может дать ей взамен всего того, что дала ему она. О, как же он ошибся! Теперь, когда он разбудил эту сторону ее натуры, ничто уже не могло ее остановить.

Дебора, должно быть, услышала его шаги в спальне. Она подняла глаза от письма, и ее лицо озабоченно нахмурилось. От Роберта не ускользнуло, что она быстро сунула недописанное письмо в ящик стола.

Он вдруг почувствовал себя страшно усталым и прислонился к дверному косяку. Что должен делать мужчина в такой ситуации? Потребовать, чтобы она рассказала, кому писала письмо? Запретить ей общаться с другими мужчинами?

А почему это вообще должно его волновать? Роберт склонился над буфетом, уставленным бутылками. Он женился, понимая, что ни одна женщина не сможет его терпеть. Дебора хотя бы попыталась, это приходилось признать. Но когда они вернулись сюда… Конечно, она предпочла бы общество полноценного красивого мужчины, готового окружить ее льстивой трескотней, на которую так падки все женщины.

Когда Роберт плюхнулся на диван с большим стаканом бренди в руке, Дебора нахмурилась:

– У вас опять болит нога?

– Нет, – бросил он, одним глотком опустошив стакан до половины.

Ощутив на себе сердитый взгляд мужа, Дебора решила, что он считает ее виноватой в своем желании напиться. Внезапно ей пришло в голову, что будет лучше, если она сама съездит к Сюзанне. Сунув руку в ящик, она достала письмо и сунула его в свою сумочку. Ей не хотелось, чтобы оно осталось здесь и попалось на глаза Роберту.

– Куда вы идете? – спросил Роберт, когда она взялась за ручку двери.

Видя его плохое настроение, Дебора не хотела делать ему еще больнее, упоминая женщину, на которой он хотел жениться.

– Навестить подругу, – ответила она, торопливо исчезая за дверью.

Подругу. Он залпом допил остаток вина и бросил пустой стакан на диван.