Спасение у алтаря

– Ладно, теперь вы не в Лондоне, и вам не нужно никуда спешить. У нас в Довкоте жизнь течет ровно и спокойно. Сейчас я задвину шторы, и вы вздремнете, а когда настанет время одеваться к обеду, я пришлю к вам Черри.

Немного утомившись от такой напористой услужливости, Дебора подошла к кровати и легла поверх шелкового покрывала. Она закрыла глаза и стала ждать, когда экономка уйдет. Потому что теперь больше всего хотелось остаться одной и подумать. Когда дверь за миссис Фарелл закрылась, она не стала открывать глаза. Последние две ночи перед этой поспешной свадьбой она слишком мало спала. Возможно, этим объяснялось, что ей так трудно справляться со своей новой жизненной ситуацией. Со временем она привыкнет к резкому характеру мужа и научится понимать его настроение, чтобы не провоцировать его гнев.

Капитан в самом деле пытался быть с ней добрым, несмотря на то что она его раздражала. Он отправил к ней и горничную, и экономку.

Не его вина, что она предпочла бы сидеть в гостиной и обсуждать с ним странную женщину, которая вела свое хозяйство таким эксцентричным образом, или посмеяться над тем, какое было лицо у Линии, когда он понял, что он единственный слуга-мужчина в этом доме, полном женщин.

Но капитан Фоули не хотел таких отношений с ней. Он не предлагал ей свою дружбу. Только финансовое благополучие и детей.

Она должна найти в себе силы смириться с теми рамками, которыми муж ограничил их отношения. И не должна поддаваться соблазну жалеть себя. От этого он может только сильнее ее невзлюбить.

Дебора устало повернулась на бок, положила щеку на ладонь и, сама не зная как, уснула.

Она не могла сказать точно, что ее разбудило, но когда она открыла глаза, то увидела своего мужа, который стоял, опершись на поддерживающий балдахин столбик, и задумчиво смотрел на нее.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он, водя пальцами по узорам, вырезанным искусным резчиком на столбике. – Надеюсь, после сна вам стало лучше?

Дебора сонно улыбнулась:

– Я уверена, что буду чувствовать себя гораздо лучше, когда окончательно проснусь. Сейчас я еще немного сонная. – Она зевнула и потянулась, закинув руки за голову.

Он наблюдал за ее движениями с таким мрачным, голодным взглядом, что Дебора замерла, пораженная силой его с трудом скрываемого желания. Ей невольно вспомнилась прошлая ночь, когда эта сдерживаемая страсть вырвалась на волю. Она инстинктивно заерзала на кровати, глядя, как он стискивает опору балдахина, не в силах отвести глаз от ее груди. Платье, которое Черри расстегнула, чтобы ей было удобней лежать, немного сползло с плеч, пока она спала. Дебора сняла ботинки, и теперь ее ноги выглядывали из-под юбки, задравшейся почти до колен. Когда взгляд капитана скользнул по ее распростертой на кровати фигуре, она почувствовала себя так, словно он касается ее руками.

– Нам надо привести себя в порядок и переодеться к обеду, – резко бросил он, отведя взгляд в сторону. – Поскольку, как я вижу, вы еще не до конца проснулись, я пойду первым. – Он развернулся и проследовал в туалетную комнату.

Дебора смотрела ему вслед, не зная, рада ли она тому, что он ушел. Он хотел ее, и даже такая неопытная женщина, как она, не могла этого не понимать. Ему это не нравилось, но он хотел ее. Она видела это по тому голодному взгляду, которым он скользил по ее фигуре. Улыбнувшись этой мысли, Дебора села и свесила ноги на пол.

Это начало.

Она встала на ноги и прикусила губу с ощущением чисто женского удовлетворения собой. Вопреки собственному желанию муж хотел ее. А она? О, как она его хотела!

Капитан Фоули ухмыльнулся себе под нос, пока Линии, проследовавший за ним в туалетную комнату, снимал с него дорожный мундир. Напрасно он волновался, что становится слишком сентиментальным. Тот острый приступ желания, который он испытал, глядя на нее, объяснялся одной лишь похотью. Все, что ему хотелось, это задрать ей юбки и погрузиться в ее теплое, влажное и, насколько он мог судить по сладострастию, с которым потягивалась его полусонная жена, гостеприимное лоно.

Он определенно мог не беспокоиться, что жена испытывает к нему отвращение из-за его шрамов. Когда Линии снял с него рубашку, Роберт подумал, не оттого ли это, что он очень старался скрыть от нее самые ужасные последствия своего ранения. Он не стал зажигать яркого света, ограничившись всего одной свечой, освещавшей его здоровую сторону.

Впрочем, Дебора только что смотрела на него при ярком свете дня и подавала явные сигналы возбуждения только оттого, что почувствовала его желание. Вот о чем она думала, пока лежала на кровати и смотрела на него. Не о том, как уродливо его лицо, а о том, какие ощущения он заставил ее испытать.

Потом, растирая лицо и шею намыленной губкой, он нахмурился. Странно, что такая благовоспитанная юная леди, как его жена, могла получать удовольствие в супружеской постели. Хотя, – Роберт фыркнул, ополаскивая намыленное лицо чистой водой, – возможно, это как раз потому, что мать не успела предупредить ее, насколько оно непристойно. В результате это чувственное пробуждение стало сюрпризом для нее самой.