Спасение (ЛП)

Образующий Небеса цилиндр имел шестьдесят километров в длину и двенадцать в диаметре. Вдоль его центральной оси ярко сияла заменяющая солнце струна, окутывая интерьер рассеянным, мягким светом. Прямо над головой Кандары, чуть затуманенная толщей атмосферы, была видна цепь длинных озёр, усыпанных островами, заросшими густым тропическим лесом. Дальше виднелись горы, с тонкими паутинками водопадов, спускавшимися по каменистым склонам.

Дальнейший обзор закрывали невесомые завитки облаков, переходивших в грозовую облачность, которая охватывала весь цилиндр — в поселении была воссоздана полноценная смена погоды.

Опустив глаза, Кандара оглядела место, в котором находилась. Она стояла на круглом кольце балконов из чёрного стекла, простирающемся на двести метров над мостовой. Чуть ниже, а также выше и с боков, располагался лес небоскрёбов, стремящихся к центру цилиндра, от одного вида которых у Кандары кружилась голова.

Выдохнув, она проследила взглядом за кольцевым прудом, который пересекал цилиндрический город по окружности, и остановилась только тогда, когда разглядела расположенный прямо над её головой обелиск портального комплекса.

— Сколько людей живёт здесь? — спросила Кандара, обращаясь к своему спутнику.

По её прикидкам, даже если бы у каждого жителя видимого ей города была квартира в десять раз больше, чем у неё, население можно было бы измерить миллионами.

— Осталось не больше сотни тысяч, — сказал Круз, — тогда как до завершения процесса терраформирования Акиты здесь жило в десятки раз больше. Но жители были переселены на поверхность. Сейчас тут проживает только высшее руководство и обслуживающий персонал.

— Это печально… — произнесла она.

— Что именно? — встрепенулся он.

— Почему высшее руководство имеет льготы? Вы же утопия, у вас должны быть все равны!

— У нас равны возможности, а не люди, — понимающе улыбнулся Круз. — В нашем обществе мы не стремимся ограничить человека! Вы можете расти, развиваться далеко, насколько это возможно благодаря вашему таланту и энтузиазму!

— Точно такая рекламная трескотня, как и везде, — мрачно пробормотала Кандара.

— Такая, да не совсем, — усмехнулся он. — У нас каждый вправе претендовать на справедливую долю продукции общества, независимо от того, какой практический вклад вносит. Даже если человек решит ничего не делать в течение всей своей жизни, его всё равно будут кормить, одевать и предоставлять жильё. Ему всегда будет открыт доступ к лечению или образованию без каких-либо ограничений. Конечно, на этапе внедрения мы опасались, что это породит множество бездельников. Но по факту оказалось, что очень мало людей выбирает полную праздность — человеку свойственно заниматься какой-либо деятельностью.

— Только не надо рассказывать мне, — фыркнула Кандара, — что у вас тут полный коммунизм.

— Упаси боже, — хохотнул Круз. — Разница в том, что мы не требуем, чтобы трудились все. Именно поэтому старые коммунистические теории и считались экономически нежизнеспособными. Бородатые классики никак не могли ответить на вопрос: как обязать людей работать хорошо без денег? Кто-то даже договаривался до утверждения, что для коммунизма нужны будут особо выведенные люди.

Хорошо, что этого не понадобилось — с появлением ИИ и промышленных принтеров человечество поднялось на технологический уровень, который дал нам самоподдерживающуюся промышленную базу. Мы можем производить потребительские товары по практически нулевой цене.

Мы можем себе позволить обеспечивать граждан всем необходимым без особых затрат. Нам нет необходимости держать в бедности низшие слои общества, чтобы пугать граждан перспективой оказаться среди них.

Отсутствие страха нищеты очень положительно сказывается на обществе, знаешь ли. Если кто-то решил посвятить свою жизнь развитию непонятной философии или творчеству, выходящему за рамки общепризнанного, то он может заниматься этим без ограничений. Как и те, кто стремится разрабатывать новые технологии или исследовать чистую науку. И многие из этих, кажущихся бесперспективными, путей выстрелили, обогатив нашу культуру и открыв новые технические горизонты.

— Но при этом некоторые, — Кандара махнула рукой в сторону висящего сбоку пруда, в котором плавала роскошная яхта, — более равны, чем другие?

— Равенство возможностей не означает равенство между людьми, — спокойно сказал Круз.

— Ты это уже говорил.

— И скажу ещё раз. Потому что это верно! — воскликнул омни. — Посмотри по сторонам! Может ли несовершенное общество построить что-то настолько прекрасное?

— Думаю, что нет, — сдалась она.

— Мы — будущее человечества!

— Конечно, конечно, — закивала Кандара, стараясь не выпячивать свой сарказм.

До неё внезапно дошло, что работающий в посольстве Круз и не мог говорить иначе — его назначили представлять интересы Утопии, являясь, по своей сути, чем-то средним между вербовщиком и бродячим миссионером, зазубрившим ответы на все вопросы, которыми его могут атаковать жители Земли. Нелепо было бы ожидать от него личного отношения к обсуждаемым вопросам.

— Какие у нас планы? — спросила она, чтобы сменить тему беседы.