Спасатель 2

Франкские патрули, понаблюдав цирк с конями, поверили фарсу и все рассказали герцогу. Гильом вполне ожидаемо рисковать не стал и предпочел поберечься, выделив четыре сотни пехотинцев в заслон. Ну, а сами герои дня, вволю нарезвившись, ночью перешли по горной тропе к лагерю, оставив лишь десяток всадников поплоше, поддерживать липовую греческую конницу.

Первое достижение, пусть и маленькое, подбодрило никейцев и дало надежду на то, что и прочие задумки увенчаются успехом. А замыслов у стратегов было пруд-пруди. Греки - люди образованные и читавшие древние труды знали немало о воинских хитростях. Да и русичи лицом в грязь не ударили. Воевода Гавриил много рассказывал им о былых сражениях. Про одни он точно указывал, где и когда они случились, про другие, смущенно улыбаясь, заверял, что не помнит, давно ли это было. Учитывая, что описания боев давались во всех подробностях, городецкие и козельские бояре решили, что Гавша повествует о битвах, в которых сам принимал участие, а то и возглавлял победившую сторону, но из скромности умалчивает о своей роли.

Их всех этих повествований Василий Дмитриевич твердо запомнил, что когда пехота желает сразиться с рыцарями, или не желает, но вынуждена, это не суть, то обязательно огораживается. Древние римляне иногда выкапывали широченные рвы. Фландры обычно ограничивались узенькими канавками, незаметными в траве. Также часто строили палисады, для преодоления которых всадникам приходилось спешиваться. Еще при малейшей возможности конницу старались заманить в болото или хотя бы в вязкую пойму, а когда таковых поблизости не находилось, то бывали случаи, что супротивники рыцарей просто прокапывали траншеи от ближайшего водоема, чтобы затопить поле.

На мозговом штурме, имевшем место сразу после покорения Платамона, Проня свои соображения вкратце высказал, и они были приняты стратегами во внимание. Оставалось лишь найти подходящее поле. Но долго выбирать место для битвы не пришлось. Не было никакого смысла пропускать франков в Фессалийскую равнину. Их следовало остановить в долине Сперхиоса, сразу, как только они перейдут реку, и вот на левом берегу полководцы и выискивали подходящее местечко.

Поначалу греки раздумывали, не выйти ли им на битву у стен Ламии, но по здравому размышлению этот вариант отвергли. Равнина там большая, франкам есть, где развернуться, а в случае неудачи у воинов будет слишком большой соблазн сбежать за городские стены, устроив при этом давку в воротах. Поэтому выбор пал на большой луг в трех милях от Ламии. После войн с крестоносцами все незащищенные стенами поселения близ границы были покинуты, и местность здесь совершенно обезлюдела. Выбранное поле уже давно не распахивалось, и на нем росла густая высокая трава, даже к сентябрю еще полностью не пожухшая. Рядом текла речушка, идеально подходящая для прикрытия фланга, и вот ее-то воды были пущены в поле, чтобы превратить сухую землю в непроходимую грязь.

Франки презирали сервов, умевших только копать землю, но теперь это умение пришлось весьма кстати. Стоило в фессалийских селениях только кликнуть кличь, призывая идти рыть ловушки для франков, и от желающих не стало отбоя. Их было так много, что даже не пришлось отвлекать воинов на земляные работы. Крестьяне быстро выкопали узенькие рвы, отводящие воду в поле, и прикрыли канавы ветками, так что издали их невозможно было заметить.

Ратники же могли заниматься только учениями, отрабатывая совместные действия, и никейская армия день ото дня набиралась опыта. Кстати, к удивлению воевод, численность войска отнюдь не уменьшалось, несмотря на серьезную угрозу, а изо дня в день только росла, быстро перевалив за две тысячи. Греческие селяне были готовы противостоять захватчикам не только лопатами, но и оружием. Конечно, качественным вооружением такую массу людей обеспечить было затруднительно, но дукс Никифор был готов опустошить походную казну, немало разросшуюся за летнюю кампанию. Мануил Дука Комнин, получивший, как формальный правитель области немалые суммы на содержание своего двора, тоже решил расщедриться. Деспот был уже слишком стар, чтобы скитаться по чужбинам и чужим дворам, и решил поставить на карту все, что у него было.

Новые сотни ополченцев, набираемые в спешке, уже не имели ни щитов, ни шлемов, но вооружались копьями и дротиками. Оружие это, правда, было весьма неважного качества. Железными втоками копья не снабжались, древки были из сырых непросушенных палок, а наконечники изготовлялись из мягкого железа. Впрочем, дела обстояли не так уж и плохо. Помимо стандартных сулиц с плоским наконечниками, стратеги, начитавшиеся Вегеция и проштудировавшие Стратегикон, решили воссоздать старинное оружие, приносившее победу древним ромеям.