Спасатель 2

Меж тем последние сопротивляющиеся тевтонцы, коих Кодрун уже не удостаивал своим вниманием, отступили в воду по пояс и, не выдержав яростного напора самбов, копьями подталкивавших своих недругов в воду, бросили оружие. Видя, что своим уже ничем не помочь, а лодки с неприязненными пруссами приближаются, шкиперы коггов одновременно скомандовали обрубить якорный канат и поднять парус. Однако стихнувший ветер совершенно не благоприятствовал немцам. Провисшие паруса еле-еле тянули корабли, тщетно пытающиеся отвернуть от берега, и шлюпки угрожающе быстро сокращали расстояние, а остановить их было нечем. На коггах осталась только пара лучников и не имелось ни одной ручной баллисты. Стрелки безуспешно пытались отогнать пруссов, но их стрелы, в основном, попадали в выставленные на носу шлюпок щиты. Кое-кого из абордажных команд, правда, все-таки удалось ранить, но потери лишь разъярили нападавших, заставив их грести быстрее.

Приблизившись почти вплотную, вармийцы выпустили тучу стрел, затем окружили корабли, зацепили рулевые весла коггов, чтобы затруднить им маневрирование, и лишь после этого начали забрасывать веревки с кошками. Собственно, высота борта у корабля была небольшой. Лишь на носу да на корме, там, где возвышались башенки-надстройки, пришлось бы карабкаться на высоту почти двух саженей, а так планширь был всего лишь по плечо человеку, стоящему в шлюпке. Окажись такая стена на суше, витязи играючи перемахнули бы ее даже в доспехах. Но процедура абордажа с качающейся кимбы для сухопутных жителей, робких в море, представлялась издевательски сложным глумом. Даже просто причалить к вражескому кораблю и то оказалось весьма непросто.

Новоиспеченный экипаж Андрея неумело маневрировал, стараясь подвести свой челн поближе к германскому судну, но дело не ладилось. То гребцы замешкались, ожидая перевода непонятной команды, то весла мешали, упираясь в борт корабля. Впрочем, задержка оказалась кстати. Моряки с “Пилигрима” отнюдь не сидели праздно, ожидаючи абордажа, и, пригибаясь, подкатили к предполагаемому месту штурма два тяжелых бочонка, которые тотчас же, поднатужившись, перекинули через фальшборт. Но до лодки снаряды не долетели, плюхнувшись в нескольких пядях от кимбы, и лишь переломили пару весел.

Свистнувшие тотчас же стрелы отбили у немцев охоту повторять эксперимент, а Андрей, плюнув на попытки подгрести еще ближе, повелел забрасывать штурмовые веревки. Один за другим абордажные крючья перелетали через борт корабля, цеплялись за планширь и такелаж, и пруссы, поднатужившись, подтянули лодку почти вплотную к судну. Андрей закинул разряженный самострел за плечо, ухватился покрепче за уж и, подавая пример, первым полез на борт латинянского корабля.

Нетрудно было предположить, что первого же незваного гостя, решившего ступить на палубу “Пилигрима”, немцы тут же попробуют поприветствовать чем-нибудь тяжелым и острым. И верно, пока Андрей висел, уцепившись за трос, почти по пояс в воде, матросы тихо сидели, притаившись за планширем. Но они разом вскочили, едва кметь вскарабкался наверх, и попытались оттяпать ему голову. Первым подоспел широкоплечий смуглый моряк с плотницким топором в руках и недобрыми намерениями в глазах. Его удар был точным, как говорят сами плотники, “прямо в тютю”. Но если деревянные заготовки обычно не попробуют отбиваться и позволяют себя бить, то витязей как раз и натаскивают на умение драться, и Андрей вознамерился дать отпор. Подставив стальную наручню под топорище, русич остановил удар и, перехватив оружие, потянул его вниз, практически повиснув на нем всем своим весом. В этот миг немчине было достаточно просто отпустить свой топор, и неприятель плюхнулся бы вместе с ним в воду. Но какой же плотник смог бы бросить свой инструмент?

Пока Андрей боролся с матросом, справа к нему успел подскочить кнехт, от души саданувший русича по плечу коротким мечом. Однако крепкий наплечник даже не треснул, и дружинник отделался перерубленным ремешком, на котором висел самострел. Конечно, жаль было потерять дорогое оружие, свалившееся в воду, но в этот момент имелись проблемы и поважнее.

Разумеется, пруссы, как могли, пытались поддержать своего командира. Но вот беда, вместо того, чтобы натягивать веревки, удерживая кимбу вплотную к борту корабля, все трое вармийцев, имевших кошки, посчитали своим долгом ринуться на штурм, бросив лодку на произвол судьбы, да еще хорошенько оттолкнувшись от нее ногами. Пока неумелая абордажная партия барахталась в море, лодку отнесло в сторону от когга, и до немцев невозможно было дотянуться даже копьем.

Однако у воинов еще оставались луки. Конечно, не все стрелки отважились метать стрелы с качающейся шлюпки, когда очень легко можно было попасть в своего товарища, но два самых отчаянных вармийца все-таки спустили тетиву. Одна стрела таки ударила Андрея по затылку, скользнув по гладкому шлему, но зато другая выбила щепки из планширя прямо перед лицом кнехта.