Спасатель 2

Бегом вернувшись в посольский шатер, который он делил с отцом Симеоном, Ратча быстро накинул нарядный кафтан, натянул красные сапоги, и вместе со своим коллегой верхами отправился к походной резиденции веронского властителя.

Проехав вальяжно сотню шагов, послы спешились, отдали мула и лошадь на попечение прислуги, и важно прошествовали в шатер. Альберт - постоянный толмач русичей уже ждал их. Отец Симеон и Ратча еще не настолько выучили итальянский, чтобы хорошо понимать сказанное. Священник большую часть времени проводил среди греческих лучников, не имевших полкового исповедника, и потому встретивших православного батюшку весьма гостеприимно. Правда, греческим языком отец Симеон владел очень слабо, да и то большей частью подзабыл, но тем выше была его популярность среди вифинских стрелков, ибо, не понимая толком исповеди, грехи он отпускал легко, не назначая строго покаяния. Правда, за два месяца городецкий священник уже наловчился бегло говорить по-гречески, но уважения к нему у никейцев только прибавилось. Отец Симеон хотя и не мог похвастаться особо глубокими познаниями, но зато не вел себя надменно даже с рядовыми воинами и готов был выслушивать их сколь угодно долго, жалея или подбадривая.

Тимофей же часто пропадал среди германских и французских рыцарей, не чураясь и сарацинов, старательно вызнавая иноземные воинские премудрости. Он интересовался всем - каким оружием ратники предпочитают биться конными, а каким пешими, из чего делают луки в разных странах и как далеко они бьют, сколько платят наемникам, и как расставляют войска на поле битвы. Нижненемецкий Ратча и так знал неплохо, а за время пребывания под стенами Брешии освоил и верхненемецкий, заодно выучив основы французского, ибо франки считались наиболее воинственной нацией Европы.

Эццелино да Романо, владетельный князь Вероны и верный сподвижник Фридриха, к важным делам, особенно порученным императором, подходил со всем старанием, и даже во время войны внимательно следил за возней французов вокруг Тернового венца, сообщая все новости посланникам великого князя. Приказав всем слугам, кроме переводчика, удалиться, Эццелино жестом предложил гостям вино и фрукты, и сразу перешел к делу:

- У меня вести касательно терн… э… драгоценного залога. Насколько удалось выяснить, венецианский купец Николо Кирино, у которого хранится сей, хм, предмет, дал согласие на выплату долга гарантийным письмом французского короля. Французские посланники, в свою очередь, исследовали ларец и изучали печати венецианского дожа и константинопольских сеньоров, подтверждающих подлинность святыни. В итоге, стороны пришли к согласию и готовы провернуть сделку. Но дело это небыстрое. Реликвия находится в Венеции, Людовик сидит в Париже, константинопольский император странствует по дальним странам, а в Константинополе правит его регент Ансо де Кайо. А посланцы Балдуина должны метаться туда-сюда по всей Европе, чтобы согласовать все условия. Да еще Балдуин выразил свое недовольство регентом, и намерен его заменить.

— Это потому что Ансо де Кайо продешевил с продажей? - хмыкнул Ратча. - Может воин он и прославленный, но торговаться франк совершенно не умеет. А наместник должен уметь считать серебро.

— Верно, - охотно согласился Эццелино, - править городом означает тщательно подсчитывать прибыток, а такой ценный товар, как венец, можно сбыть вдесятеро дороже. Говорят, император Балдуин был вне себя от злости. Если регент срочно не придумает, как достать побольше денег, то его действительно заменят. Хотя, я его мотивы понимаю. Одно дело быстро столковаться с купцами ближайшего крупного торгового города, и совсем другое затевать сложную сделку, когда заинтересованные лица раскиданы по всей Европе. Для ее реализации может уйти целый год. - Да Романо задумчиво запустил пятерню в свою роскошную бороду, которой позавидовал бы любой боярин, и раздраженно буркнул. - Как же все-таки будет проще обмениваться вестями, когда мы научимся отправлять почтовых голубей. Как это будет замечательно - всего один день, и весть из Никеи окажется уже в Вероне.

- От Никеи до Вероны чуть ли не тысяча миль, - наставительно напомнил отец Симеон, - а вещий Гавша говорил, что первый год почтовых голубей дальше, чем на двести миль пускать нельзя.

*

- Да помню я, - недовольно скривился Эццелино. - Просто помечталось немного.

- Но если ваш император такой знаток ловчих птиц, как про него рассказывают, - вспомнил Ратча, - то он и голубей сможет быстро выдрессировать. И тогда, если крестоносное воинство пересечет границу Германии, греческий василевс будет знать об этом уже на следующий день.