Спас на крови

Собрав в кулак всю свою волю и превозмогая боль в грудине, глубоко вздохнул. Раз, второй, третий…

Когда немного полегчало, вновь поднял глаза на окно, надеясь, что видение исчезло, но Рублевский «Спас» все так же продолжал заполнять собой оконное пространство, с молчаливым укором взирая на иконописца.

В какой-то момент Ефрем начал осознавать свое состояние и понимая, что этак можно и умишком тронуться, заставил себя подняться и, сделать по направлению к окну шаг, второй… И в этот момент он скорее почувствовал, нежели увидел, как что-то изменилось в лике Христа. Ощущение было такое, будто дрогнули сотканные в красочное полотно нити воздуха, и Рублевский «Спас» растворился в воздухе так же неожиданно, как и появился в окне…

Часть І

Глава 1

Когда умирает далеко не старый и, казалось бы, совершенно здоровый мужчина, это всегда плохо. Но когда в престижной московской гостинице обнаруживают труп американского гражданина, это уже проблемы, по крайней мере для тех спецслужб, которые вынуждены заниматься этой смертью.

…Предъявив на входе удостоверение сотрудника ФСБ, Стогов поднялся на третий этаж гостиницы, в которой любили останавливаться далеко не бедные иностранцы, и, уже сопровождаемый дежурной по этажу, прошел в одноместный «люкс», в котором угораздило встретить свою смертушку несчастному американцу. Кивком головы поблагодарив взволнованную женщину, которая то ахала, то охала, всплескивая руками, Стогов прикрыл за собой дверь и оказался в довольно комфортном номере с дорогой меблировкой, на Фоне которой явно не смотрелись собравшиеся здесь мужики. Причем явно озабоченные. К нему подошел плечистый обладатель весьма недешевого, в серую «елочку» костюма, в котором за три версты угадывался начальник гостиничной службы безопасности.

— Маканин. Павел Петрович.

И все! Более ни слова. Судя по всему, мужик был из «бывших», по каким-то причинам раньше положенного срока ушел в отставку, знал себе, любимому, цену, как знал цену и тем офицерам ФСБ, которых посылают «на труп».

Стогов только усмехнулся на это, да еще подумал было, не закрутить ли «господина секьюрити» по спирали, дабы впредь знал свое место на коврике, однако, вовремя вспомнив старую, как мир, истину о том дерьме, которое не будет вонять, если его не трогать, молча кивнул головой и прошел к стайке негромко беседующих мужиков, от которых тут же отделился Семен Головко, следователь Московской городской прокуратуры, с которым Стогову уже приходилось встречаться раньше.

— Андрей? Привет! — расцвел в улыбке Головко. — Вот уж не думал встретить тебя здесь. Кстати, майора еще не присвоили? А то бы и обмыть можно было.

Стогов на это только руками развел. Мол, не обессудь, братэлло, в капитанах ходим.

— Жаль! — вздохнул Головко. — А то у меня после воскресного уик-энда голова… как дивизионный котел. Что-то кипит и булькает, а что именно — не понять, сплошной пар да туман.

— Так опохмелился бы, — подал мудрый совет Стогов.

Голубые глаза следователя наполнились невыразимой собачьей тоской.

— Не могу в одинаре. К тому же этот трупак…

И он безнадежно махнул рукой в сторону открытой двери, которая вела в спальню. Издал обреченный вздох и, видимо, окончательно решив не начинать новую рабочую неделю с утренней опохмелки, которая, как известно, еще никого до добра не довела, тусклым голосом поинтересовался:

— Ты уже в курсе, что за жмурик подпортил мне этот день?

— Весьма приблизительно.

— В таком случае даю вводные. Державин Игорь Мстиславович, шестьдесят пять лет. Прибыл в Москву вечером в субботу нью-йоркским рейсом. Сразу же поселился в этой гостинице и…

И Головко развел руками. Мол, хоть человек и царь природы, а от судьбы все равно никуда не уйдешь.

Стогов удивленно цокнул языком:

— Игорь Мстиславович… Подобное сочетание даже в России не часто встретишь, а тут вдруг — американец. Круто!

— Так это он всего лишь тридцать лет как американцем стал, — внес поправку Головко. — Эмигрировал из Советского Союза в семьдесят шестом.

— И помирать, выходит, в Россию прилетел? — не удержался, чтобы не съязвить Стогов.

— Ну, насчет «помирать в России» это еще бабушка надвое сказала, а вот насчет всего остального…

— Что-то не так? — насторожился Стогов.

— Будем посмотреть, как говаривали когда-то мои учителя. Однако предварительный диагноз — острая сердечная недостаточность, и как результат — внезапная остановка сердца.

Диагноз привычный и довольно распространенный. А если учесть к тому же, что бывший советский гражданин Державин далеко не мальчик и, видимо, не спортсмен с хорошо тренированным сердцем, к тому же человек совершил столь длительный перелет, что тоже не прибавляет здоровья… Короче, истосковался мужик по брошенной когда-то родине, прилетел в раскрасавицу-Москву, встретился на радостях с друзьями, а сердечко, поди, уже пошаливало…

И все-таки как бы вскользь брошенные слова следователя не могли не насторожить.

— И все-таки?.. Что, просматривается какой-то криминал?