Sparks

"Без антиправой кампании не было бы Великого скачка; без Великого скачка люди не умерли бы с голоду. Если бы люди не умирали от голода, не было бы Культурной революции. Без Культурной революции не было бы Тяньаньмэнь".

Тяньаньмэнь? Я задумался, правильно ли это. Но потом он напомнил мне, что именно оправдание Ху Яобаном жертв антиправой кампании, таких как он сам, заставило Дэнга избавиться от него. Его увольнение так разозлило людей, что после смерти Ху в 1989 году они вышли на улицы, начав протесты.

Больше всего, помимо потерянного времени, он скучает по своим книгам. Когда он вышел из тюрьмы в 2015 году, то обнаружил, что все его старые экземпляры "Малых шрамов прошлого" были конфискованы, как и огромная библиотека работ о прошлом. Некоторые из них были опубликованы легально в прошлые десятилетия, когда интеллектуальная жизнь была более открытой. Другие он присылал по почте из Гонконга. Теперь все это исчезло. На месте его кабинета - пыльная, пустая комната.

Все, что у него осталось, - это мобильный телефон. С помощью функции рукописного ввода он пишет микроблоги объемом 500 слов, которые ежедневно публикует в WeChat. Как обычно, он не может обойтись без комментариев о политике, в том числе о протестах в Гонконге (он считает, что демонстранты 2019 года зашли слишком далеко и облегчат правительству задачу по подавлению протестов, что является провидческим анализом).

В основном он встречается с друзьями, которые приходят в Цзецзы подышать свежим воздухом. Потом он пишет небольшие эссе о цветах, реке, друзьях. Но в его сердце нет ничего, кроме ужаса перед политической системой, созданной Мао.

"Чтобы завершить антиправую кампанию, мы должны в корне осудить Мао Цзэдуна. Мы должны убрать его портрет с Тяньаньмэнь. Пока портрет Мао Цзэдуна висит на Тяньаньмэнь, в Китае никогда не будет ни свободы, ни демократии. День, когда портрет исчезнет, станет днем, когда Китай продвинется к свободе и демократии, и начнется верховенство закона. До тех пор пока мы будем вешать там портрет Мао, Китай будет оставаться трагедией".

Я спросил его, как это связано с сегодняшним днем. Конечно, это было что-то отдаленное, что-то эзотерическое, представляющее интерес только для историков.

"Тело Мао умерло, но его идеи - нет. Коммунистическая партия по-прежнему отстаивает его идеи, считая его великим вождем. Но все преступления компартии идут от Мао Цзэдуна, включая те, что совершили Си Цзиньпин, Цзян Цзэминь и Ху Цзиньтао. А также Дэн Сяопин. Вот как возникли бедствия Китая".

 

11.

Отложите свой мясницкий нож

 

Река Сяо устремляется с гор южного Китая на узкую равнину с полями и деревнями. Сначала это был просто сердитый ручеек, но по мере того, как в него впадают шестьдесят три другие речки и ручейка, он начинает меандрировать и расти. К тому времени, когда она снова входит в горы в 50 милях к северу, она становится достаточно большой и мощной, чтобы перевозить баржи и паромы.

Пятьдесят лет назад эти течения перевозили другой груз: раздувшиеся трупы. В течение нескольких недель в августе 1967 года в этом регионе было убито более девяти тысяч человек. Эпицентром стал уезд Дао, который река Сяо пересекает на своем пути на север к Сиану, а затем к Янцзы. Около половины жертв были убиты в этом уезде с населением 400 000 человек: одних забили до смерти дубинками и сбросили в известняковые ямы, других бросили задыхаться в погреба со сладким картофелем. Многие были связаны в пучки вокруг заряда взрывчатки в карьере. Этих жертв называли "самодельными самолетами", потому что части их тел летали над полями. Но большинство жертв просто забивали до смерти сельскохозяйственными инструментами - мотыгами, шестами и граблями, а затем выбрасывали в водотоки, впадающие в Сяо.

В уездном городе Даочжоу наблюдатели на берегу насчитали 100 трупов, проплывающих мимо в час. Дети бегали вдоль берега, соревнуясь, кто больше найдет трупов. Некоторые из них были связаны проволокой, пропущенной через ключицы, их раздутые туши свивались в маргаритки вниз по течению, их глаза и губы уже были съедены рыбой. В конце концов продвижение трупов было остановлено плотиной Шуанпай, где они засоряли гидрогенераторы. Потребовалось полгода, чтобы прочистить турбины, и еще два года, чтобы местные жители снова могли есть рыбу.

На протяжении десятилетий это убийство было малоизвестным событием в Китае. Если о нем вообще упоминали, то, как правило, объясняли это индивидуальными действиями, вышедшими из-под контроля в разгар Культурной революции. Уезд Дао изображался как отдаленный, отсталый и бедный. Присутствие некитайского меньшинства яо иногда упоминалось как расистский способ объяснить случившееся: меньшинства в любом случае цивилизованы лишь наполовину, и кто знает, чем они занимались, когда власти не смотрели.