Созвездие жадных псов

– Что же у тебя за тачка? – радовался Веня. – Что за кабриолет такой распрекрасный, раз «БМВ» ты бракуешь? «Роллс-Ройс» ручной сборки, как у султана Брунея?

– «Жигули» у нас, – выкрикнул Кирюшка, – «копейка»!

Вениамин заржал, как боевой конь при звуках трубы.

– Класс, шикарная машина!

Окончательно обозлившись, я рванулась в гараж. Но, оказавшись у «жигуленка», слегка остыла. Его же надо выкатывать наружу, а как проделать эту ювелирную операцию? Выезд из гаража такой маленький, ей-богу, он уже, чем багажник машины. Впрочем, скорей всего это не так. Может, попросить Веню? Никогда!

Уверенным жестом я включила скорость, отжала сцепление, поддала газ и весьма ловко покатилась назад. Вот вам! Никто не нужен, сама расчудесно справилась!

Раздался треск, оба зеркальца заднего вида, заботливо прикрученные Катей с левой и правой стороны машины, отлетели. «Жигуленок» выскочил на дорожку и, сломав куст жасмина, замер.

– Да ты ас, голуба, – восхитился Веня, – просто Шумахер! И давно в ралли Монте-Карло участвуешь?

Ничего не отвечая, я судорожно вздыхала. Предстояло еще миновать ворота дачи. Интересно, что я покрушу, проскакивая между деревянными створками?

– Она только что права получила! – вступилась за меня Лизавета.

– А, понятно, – хрюкнул Веня и скомандовал: – По коням, наш ловкий Спиди-гонщик впереди, а мы уж как-нибудь сзади. Сделай милость, помни, что позади тебя плетется развалюха «БМВ», и не выжимай больше двухсот сорока километров в час, идет, голуба?

Я молчала. Ну какой смысл общаться с таким.

– Эй, Лампа! – крикнул Веня, влезая в свою роскошную иномарку.

– Чего тебе?

– Ты шлем надела?

Вне себя от негодования я надавила на педаль газа. И неожиданно без всяких разрушительных последствий вылетела на ухабистую дорогу.

Может, у меня появился кое-какой навык, а может, злоба придавала силы, но по кочкам я проскакала весьма бодро и без особых проблем выскочила на шоссе. Сзади, словно гигантская сытая черная кошка, крался «БМВ».

Пристроившись в правый ряд, я тихонько порулила вперед. Показался пост ГИБДД. Внезапно парень в милицейской форме поднял руку. Я послушно затормозила и увидела знакомое лицо. Именно этот сержант проверял у меня документы, когда мы «прогуливались» с Гариком.

– Что-то нарушила?

– Нет, – улыбнулся постовой, – просто поприветствовать, ваш муж ведь просил…

– Чего случилось, командир? – крикнул Веня.

Сержант перевел взгляд на «БМВ».

– А, так вы опять вместе…

Веня вышел из автомобиля:

– Слышь, служба, отпусти ее, она только учится, на вот, возьми.

Парень поглядел на зеленую бумажку, потом на Веню, потом снова на бумажку.

– Вы-то тут при чем?

– Это моя жена, – не моргнув глазом, сообщил антрепренер, – едет на раздолбайке, а я сзади страхую.

Постовой сунул доллары в крагу и велел:

– Садитесь в машину, я без претензий.

– Ну и ладушки, – обрадовался Веня, – понимаю, что мы подозрительно выглядим, будь, мил человек, другом, передай дальше своим, чтобы не тормозили, а?

И он, дав парню еще одну ассигнацию, пошел в «БМВ».

Милиционер прищурился.

– Вроде у вас вчера был другой муж, на «шестисотом», или я путаю чего?

Я вздохнула:

– Все верно, вчера был «Мерседес», а сегодня «БМВ», видишь ли, я калахарка.

– Кто?

– Ну есть такая малая народность, калахары, нас всего-то на свете двадцать человек осталось, а из них только три женщины. Вот президент Путин и издал указ.

– Какой?

– У каждой калахарки обязательно должно быть по пять мужей, у меня еще есть джип, «Фольксваген» и «Форд»…

– Ага, – кивнул растерянно паренек и кинулся к стеклянному домику рассказывать напарнику о ненормальной бабе, разъезжающей в насквозь ржавой «копейке» в сопровождении элитных автомобилей.

В «Макдоналдсе» Веня мигом договорился с обслугой. Чего-чего, а таланта заставлять других людей делать то, что он хочет, у антрепренера было в избытке. На задний дворик притащили красивый зонт, заставили столик фирменными стаканами, пакетами и кулечками.

Рейчел и Рамик получили по гамбургеру, Муля и Ада лакомились жареной картошкой, дети уничтожали «чиккен магнагеттс». Мне всунули на колени довольно сопевших Аду и Мулю, а остальных псов сгруппировали у ног.

– Ну при чем тут собаки? – безнадежно сопротивлялась я.

Парень с добрым лицом вытащил из черного чемоданчика несколько фотоаппаратов. За все время он не произнес ни слова.

– Так, – удовлетворенно крякнул Веня, – это круто, лихая фенька. Теперь последние штришки.

Быстрым, ловким жестом он взлохматил мои короткие волосы.

– Зачем? – дернулась я.

– Молчать, – приказал Веня, – голову чуть левее, улыбочка! Да не разевай пасть, вместо рта яма на снимке получится, улыбайся, не разжимая губ. Веселей, огонь в глазах! Прижми собак к груди. Мулечка, Адочка, ну-ка, киски, улыбайтесь!

Вы не поверите, но мопсихи растянули коричневые губы и придали лицу, то есть морде, самое радостное выражение.

– Супер, – взвизгнул Веня, – давай, Лешка, дубль второй!

Парень защелкал затвором.

– Это ловко, это четко, – потирал руки Вениамин, – это то, что надо! Завтра вся Москва тащиться будет, о, какая фенька!