Созвездие жадных псов

– Домик не хотите со всем содержимым? – улыбнулся парень. – Там два этажа, кухня, спальня, гостиная, ванная, туалет, с мебелью, посудой и даже домашними животными. Наши делать стали, завод «Огонек», по виду от американского не отличить.

– И сколько такой?

– Семьсот рублей.

Я быстро сложила семьсот и четыреста пятьдесят.

– С удовольствием бы взяла, но полтинника не хватает!

– Уступлю, так и быть, – продолжал улыбаться парень, – а то эта девица полгода ходит и глядит, прямо сердце разрывается, но не могу же я товар просто так отдать!

Он снял с витрины две коробки, одну большую, похожую на чемодан, другую поменьше, и вручил девочке:

– Владей.

Ребенок прижал к груди подарки. Я вытащила из сумки бумажку и написала свой телефон.

– На, меня зовут Евлампия. Если мама спросит, где взяла, скажешь, что я купила, а если не поверит, пусть позвонит.

Девочка кивнула, я пошла в сторону платформы.

– Тетенька, – раздалось сзади.

Я обернулась. Ребенок протягивал узенькую ладошку.

– Меня зовут Фрося!

– Как? – переспросила я, чувствуя, что ноги дрожат в коленях. – Как?

– Фрося, Ефросинья, – повторила девочка, – имя такое есть, старинное, я одна во дворе с ним. Вы теперь мой друг, ежели чего, к дому подходите и крикните: «Фрося», я выйду и все для вас сделаю. Хорошо?

Не в силах произнести ни слова, я кивнула. Фрося пошла в горку. Большая коробка била ее по худеньким, исцарапанным ногам. Внезапно показалось, что это я бреду вверх, прижимая к груди упаковку с куклой.

Стараясь не разрыдаться, я пошла через площадь к булочной, возле которой виднелась телефонная будка, надо позвонить в милицию.

Домой я явилась совершенно разбитая и рухнула на кровать прямо в тапках. Лиза и Кирюшка где-то бегали, мопсихи мирно спали в кресле. Рейчел глядела в окно. У нашей стаффордширихи это главное развлечение. Люди смотрят телевизор, а она наблюдает за улицей. Впрочем, у Пингвы тоже есть любимое зрелище. Стоит только включить стиральную машину, кошка моментально прилетает в ванную и садится у круглого, прозрачного окошка в дверце. Сидеть так Пингва может часами, наблюдая за вертящимся бельем. Наверное, ее гипнотизирует мерное мелькание цветных тканей.

– Гав, – буркнула Рейчел.

– Фу, перестань, – велела я.

– Гав, – настаивала терьерица.

– Прекрати!

– Гав, – не успокаивалась собака, бешено крутя хвостом. Потом она соскочила с дивана и подлетела к двери. Я со вздохом села, так, кто-то идет!

Раздалось шуршание, и в гостиную вплыл гигантский мешок с собачьим кормом. При виде знакомой упаковки собаки начали восторженно лаять и размахивать хвостами.

– Эй, нет, погодите, – послышался голос Володи Костина.

Красное лицо майора выглянуло из-за пакета.

– Куда складывать?

– Тащи в кладовку, – велела я.

Отдуваясь, майор бросил набитый мешок и вытер потный лоб.

– Жара, жуть, помесь Африки с Австралией.

– Спасибо тебе, – проникновенно сказала я, – а то как раз вчера я подумала, что собачьи харчи заканчиваются, честно говорю, решила купить мешочек на пять кило.

– Пятьдесят килограммов дешевле получается, – ответил приятель, – еще совочек дали в подарок, красненький.

– Мне столько не дотащить!

– Ясное дело, поэтому я и привез. Пятый день в багажнике корм вожу, только сегодня случай вышел.

– Какой?

– Да так, – не захотел ничего рассказывать майор, – по делу приезжали.

Ребята с арестованными уехали, а я к тебе ненадолго.

– Ты арестовал кого-то в Алябьеве?

– Ну не я, а…

– Погоди, – перебила его я, – кого?

– Какая разница!

Я рассмеялась:

– Нечего тень на плетень наводить. Пойду вечером в местный магазин и все узнаю от продавщицы Сони, у нее муж здешний участковый.

Володя вздохнул:

– Помнишь, мы с тобой на поминках встретились?

– У Славина?

– Да. Так вот брали его старшего сына Николая.

От неожиданности я уронила на пол чайные ложечки:

– Боже, за что?

Костин принялся сосредоточенно выуживать из пачки сигареты.

– Слушай, заканчивай идиотничать, – взвилась я, – Ребекка Славина моя хорошая подруга и обязательно расскажет о происшедшем!

Володя закурил и выпустил дым прямо на Мулю. Собака отчаянно расчихалась.

– Дело нехорошее, – забубнил майор, – понимаешь, у старшего Славина, Вячеслава Сергеевича, была секретарша…

– Знаю, Леночка.

– Ее…

– Уволили с треском, потому что Николя захотел посадить на это место свою новую любовницу.

Костин нахмурился:

– Небось слышала, что бывает с теми, кто слишком много знает!

– Тоже мне, секрет Полишинеля, да об этой истории весь институт гудел!

– Леночку нашли вчера вечером мертвой на скамейке у дома.

– У нее случился инфаркт?

– Нет, маленькая дырка в голове, – спокойно ответил Володя.

– А при чем тут Николя?

– Похоже, что он и есть автор выстрела.

– Когда умерла Лена?

– Между восемнадцатью и девятнадцатью часами.

– Где она живет?

– Улица Аэродромная, в Тушине.

В моей голове моментально возникли цифры. В пятнадцать минут седьмого я собственными глазами видела, как он садился на Солнечной в поезд, идущий к Москве. До Киевского вокзала добираться ему четверть часа, не меньше, да и потом минут сорок-пятьдесят ехать до Тушина. Что-то не складывается.

– Это не он.

– Почему?