Сожженные мосты

Потом, после ухода Фолсома они ушли в тень — бывший вице-президент опасался их, он был директором СРС и знал, к чему могут привести геополитические игры. Знал он и истинную мощь Российской империи — это хорошо показывать по телевизору ролик с медведем[123] в лесу, и совсем другое — если медведь придет на порог твоего дома в виде авианосной группировки на самом краю двенадцатимильной зоны[124]. Лишь под конец первого срока президентства «не выдержала душа поэта», вляпался президент в гнусное и опасное дело, творимое британцами — и поплатился за это. Первый президентский срок оказался и последним.

Тогда то они и вышли на сына президента, излечившегося от алкоголизма алкоголика. Уже тогда умные люди могли видеть, что у Джека Меллона младшего проблемы и большие. Официально ему помог излечиться от алкоголизма местный пастор своей душеспасительной беседой, на деле же он вступил в непонятную секту и какое-то время находился на лечении в специальной клинике. После излечения в его речи начали проскакивать опасные слова — он спокойно, без малейшей экзальтации говорил, что видел Бога и общался с ним. Как раз возле сына президента и собралась группировка неоконов.

Во время президентства Клариджа им и вовсе нечего было ловить. Но властная система Североамериканских соединенных штатов уникальна тем, что уход из власти вовсе не означает невозможности триумфального возвращения. В САСШ существует огромное количество университетов, на которых есть факультеты политологии (политология в САСШ вообще предмет, распространенный более, чем где бы то ни было), разные фонды и общества с непонятными целями и задачами, спонсируемые непонятно кем. Именно в таких вот фондах на таких вот факультетах отсиживались неоконы долгие восемь лет демократического президентства.

Теперь же настало время выйти из тени. Начать резать, кроить. По живому.

— Хорошо… — Уайт повернулся к продавцу — думаю… сэр, вы же хотите взять инвентарь напрокат?

— Думаю, это будет лучшим решением.

— Тогда… Думаю, будут нелишними клюшки «Большая Берта». Все номера. И вуды[125]… той же фирмы. Ну и … «ти»[126] как обычно… Патер предпочитаете прямой?

— Прямой.

Клуб работал идеально, поэтому сэра Джеффри укомплектовали очень быстро. Одежда его пусть и не специальная, для гольфа, тем не менее, для игры подходила. В гардероб пришлось добавить лишь кепку с козырьком и с символикой Лэнгстон — ее сэру Джеффри подарил мистер Уайт.

— Возьмем карт? — спросил Уайт.

Картом называлась электрическая тележка с тентом для передвижения по полю. Ею пользовались немощные старики.

— Не стоит…

Вместе вышли к началу игрового поля, к первой лунке. Сейчас был не уик-энд и не конец рабочего дня, поэтому народа на поле почти не было, а лунка была свободной. По правую руку, в нескольких сотнях метров от игроков, скрытый кустами тёк Потомак.

— Разыграем? — Джон Уайт достал бумажник, а из бумажника достал золотистую монету — прошу!

— Что это? — удивился сэр Джеффри.

— Это сентенарио[127]. Настоящий из Мексики.

— Откуда он у вас?

— Оттуда. Из Мексики. Я снял его с одного парня. Видите, слева небольшая кайма, темная такая. Тот парень не хотел мне его отдавать. Я ношу теперь эту монету всегда с собой — как напоминание о том, о чем забывать не стоит.

Сэр Джеффри прокачал головой. Про Джона Уайта разговоры были самые разные и невозможно было понять — правда это или нет. Но старик не стал бы ставить ни пенса на то что то что только что ему сказал Уайт — ложь.

— Ваша?

— Орел.

Сэр Джеффри бросил, монета упала в траву. Уайт нагнулся за ней.

— Решка — констатировал он с кислой миной — вам везет…

Британский разведчик знал, что североамериканцы ненавидят проигрывать — даже в таких мелочах как право нанести первым удар в гольфе.

Сэр Джеффри установил ти, неспешно поставил на него белый, почти невесомый шарик. Затем достал из кармана старинную подзорную трубу, разложил ее и начал оглядывать поле перед собой.

— Эй, это жульничество! — шутливо запротестовал североамериканец.

— Насчет этого есть в правилах? — осведомился сэр Джеффри.

— Нет, но.

— Значит это не жульничество.

Сэр Джеффри и в самом деле давно не играл в гольф, но в молодости играл, как и все питомцы британских университетов «высшей лиги» и даже, как это принято говорить — «подавал надежды». Уяснив конфигурацию поля, сэр Джеффри решил не рисковать и идти медленно, но верно.

Первая лунка. Около двухсот пятидесяти ярдов, пар три[128].

Первый удар он сделал пятым номером — не слишком далеко, но он и не пытался загнать мяч в лунку первым же ударом. Влетит в ловушку или в бункер[129] — придется повторно вводить мяч в игру, а это — гарантированный проигрыш.

Уайт приложил руку к козырьку.

— Не рискуете?

— Риск — дело неблагородное. Я не знаю поля.

Уайт попытался ударить дальше, долго целился и, наконец ударил. Мяч со звонким щелчком сорвался с места, разведчики взглядом проводили его полет. Судя по выражению лица Уайта — получилось не то, на что он рассчитывал.

— Скверно — озвучил он свои мысли — пойдемте…